Мама Лены, слушая детский репертуар в исполнении дочери, только вздыхала, поминая косолапого. Но господни пути неисповедимы. Сегодня Елена Евгеньевна Негашева поёт в церковном хоре, читая с листа нотную грамоту.

Крестилась Елена уже будучи взрослой, когда в соседнее Дзержинское общество инвалидов пригласили для совершения таинства батюшку.

В советское время немногие удостаивались этого в детстве. Известно, что в храме дежурил специальный наблюдатель. Об отважившихся крестить ребенка докладывали начальству – по месту  работы родителей. Маме – инженеру-проектировщику и папе – сварщику ПЗХО, как и другим, не нужны были лишние проблемы. Но когда их годовалую дочку, которая уже топала своими ногами, свалила тяжелая болезнь, так, что неделю ребенок находился между жизнью и смертью, то уповали они не только на советскую медицину. После энцефалита, если кто-то и  выживал, то оставался тяжелым инвалидом. Бог сохранил жизнь.

Чуткое материнское сердце раньше врачей увидело последствия разрушительного хозяйничанья инфекции в головном мозге. Пролетающую муху дочь пыталась поймать одной левой рукой. Правая сторона тела была парализована. Врачи предложили оставить дефектного ребенка и родить нового, но мама, которая в церковь не ходила, поступила по-христиански – не бросила беспомощное дитя, хотя было много опасений. Одно из них – дочь уже не сможет ходить.

Потом всем троим пришлось отвоевывать у болезни утраченные навыки: держать голову, сидеть, ходить. Папа носил Лену в лес – неподалеку, веря в целительную силу природы, ставил на тропинку, заставляя ходить. Под вдохновляющее птичье пение дочь пошла. Сначала с поддержкой, на цыпочках, потом – сама. Учится Лену отдали в школу-интернат №4 на Гайве. Хотя была она ребенком домашним и тяготилась многолюдьем даже в санаториях. Комфортно чувствовала себя только в кругу семьи – с родителями и младшим братом, с которым дружили на равных, но со временем привыкла, появилась подруга.

После окончания школы-интерната врачи не рекомендовали Лене продолжать учебу – нагрузки могли плохо отразиться на здоровье. Но позвала к себе подруга, поступившая в техникум поселка Плодовоягодный  Кунгурского района. «Попробую хотя бы сдать экзамен», – решила Лена. Сдала и поступила. Пришлось возвращаться домой за вещами, потому что приехала налегке, ни на что не надеясь. Во время трехлетнего обучения на отделении бухгалтера потребко­операции Лена не подозревала, какой подвох ее ждет. Оказалось, в область берут только выпускников-парней, а в городе их профессия не востребована. Скоро она и сама в этом убедилась, безрезультатно обивая пороги заведений, пока по указке техникума не оказалась в центре по начислению пособий и пенсий. Здесь набирали группу для практических занятий. Наставница, на беду, попалась ей чересчур строгая. Все нужные цифры она заставляла держать в памяти. И когда  обнаружила у Лены лист бумаги с выписанными цифрами, то безжалостно разорвала его и отстранила подопечную от занятий. Потом этот же центр направил Лену в архив. Она исправно приезжала сюда, отбывала время и ждала поручений. Так и не дождавшись, оказалась в отделе посылок и писем. Ее наставница – Клавдия Алексеевна была полной противоположностью  предыдущей – доброжелательная и приветливая, она щедро делилась опытом. И Лена, пытаясь оправдать доверие, трудилась на совесть. На работе задерживалась допоздна. Когда встал вопрос о сокращении одного работника, – а выбор был между пенсионеркой Клавдией Алексеевной и Леной, – то оставили Лену. Наставница ушла обиженная, а ее конкурентка осталась в огорченных чувствах.

Как-то в коридоре Лена столкнулась с бывшей сокурсницей по техникуму. Обрадовалась и удивилась: «Что ты тут делаешь?» – «На собрании была». Оказалось, одно из помещений здания занимает новоиспеченное общество инвалидов. Так что не Лена пришла в ОИ, а оно само подошло  вплотную. Тут же произошло знакомство с председателем Мотовилихинского ОИ В. Г. Пономаревым. «Ты умеешь печатать? Нам нужен секретарь», – спросил председатель и попал в «десятку». Еще в школе, на уроках труда, пока все девочки строчили на машинке, Лена осваивала машинопись. Дома ждала своего часа печатная машинка. «Я хоть завтра приду», – обрадовалась Лена. Она поднялась в  свой отдел и тут же написала заявление об уходе. Началась новая полоса жизни. Деловые будни перемежались с шумными праздниками и дружными экскурсионными поездками. Каждый день приносил что-то новое. Это вдохновляло. Председатель искал разные способы трудоустройства инвалидов, и вскоре при ОИ открылся свой рабочий цех по обработке алюминиевых ручек. Елена, случалось, брала обеды на всех цеховиков.

В бытность председательства Пономарева образовалось особенно много семейных пар. С его легкой руки по бесплатной путевке Елена и Виктор оказались на теплоходном рейсе до Чайковского. Елена была с подругой, Виктор с другом. Разговоры, шутки, танцы… На берег сошли друзьями. Обменялись телефонами. Дружба закончилась загсом. Виктор  – спокойный и взвешенный, с готовностью участвовал в веселых мероприятиях. В память об этом – толстый альбом с фото. С трудом узнаю в яркой цыганке и деревенском ухаре – картуз набекрень – Елену и Виктора. «Баловал он меня. Постоянно покупал сладости и выпечку». Эндорфины повышали настроение, а стрелка весов поступательно ползла вверх. Когда сильно округлившиеся формы стали мешать, опять случайно произошла нужная встреча. Хотя известно, что случайности – язык Бога. Представитель фирмы, помогающей избавиться от лишнего веса, сам подошел к Елене прямо на улице. С помощью известной фирмы и с поддержкой мужа она сбросила 20 с лишним килограммов. «Если раньше Виктор впихивал меня в автобус, то потом я взлетала туда впереди него». После крепкого 22-летнего брачного союза Елена и Виктор решили обвенчаться. А тут неожиданно муж попал в больницу. Целые дни Елена проводила у кровати разом ослабевшего мужа. Было обеденное время. Виктор немного поклевал и прилег. «Скоро Пасха. Христосоваться  будем. Выпишут – пойдем венчаться», – планировала на будущее Елена. Виктор слушал. Глаза открыты, но лицо как-то обмякло. «Витя!» – позвала Елена. Но реакции не было.

Когда из палаты вышел врач реанимационной бригады, Елена, ожидающая в коридоре, как в тумане услышала: «Примите соболезнования…»

Она тяжело переживала преждевременную смерть мужа. Мама, видя  страдания дочери, говорила ей: «Отпусти его…» Чем глубже скорбь, тем ближе Бог. Елена стала чаще бывать в храме. Известно, у Бога все живы. А раз так – на могилку Елена носила только живые цветы. Никаких искусственных. И разговаривала, как с живым. Последние годы Елена трудилась  в качестве специалиста по работе с инвалидами. Стаж ее работы пошел на третий десяток, когда  очередной председатель стал проводить оптимизацию и предложил сотрудникам, в том числе и Елене, временное увольнение. Однако очередной председатель набрал свою команду, оставив не у дел старую гвардию.  Но долго сидеть дома Елене не пришлось. По просьбе знакомой она стала сиделкой у престарелой женщины с болезнью Альц­геймера. Три года нянчилась со своей подопечной, как с ребенком – а ведь даже у близких не всегда хватает на это терпения и сил.  После инсульта бабушка стала совсем плоха, и дежурили уже вдвоем – с родственницей или соцработником. Как-то ненадолго оставили больную – попить чаю, а когда вернулись и увидели восковую бледность лица –  все поняли.

В жизни Елены было немало потерь. Совсем недавно похоронила маму. Вера врачует боль потерь. Елена часто ездила в мужской монастырь, имела своего духовника. Потом построили церковь недалеко от дома – на Старцева.  У нового храма еще не было имени, когда Елена вышила бисером иконку Андрея Первозванного. Получилось промыслительно – имя этого святого дали новому храму, постоянной прихожанкой которого стала Елена. Церковную службу она всегда стояла у алтаря – и ее нетрудно было заприметить регенту. Как-то регент подошла к Елене и пригласила на прослушивание в церковный хор. После прослушивания не дала ожидаемый отворот, а предложила позаниматься у нее дома. Опять случай послал ей судьбоносную встречу!  За несколько занятий регент «вытащила» и поставила голос ученицы, обучила ее нотной грамоте. Уже более 3 лет Елена поет в церковном хоре.  У нее довольно низкий голос и в нужных местах ей приходится замолкать, пропуская вперед высокие голоса. Несмотря на инвалидность, Бог дает  сил выстаивать часы службы. А по праздникам Пасхи и Рождества –  и службы ночные, что нелегко дается даже здоровым людям. Есть мнение, что церковное пение сродни алтарному служению, потому что солея, где поет хор, находится рядом с алтарем. Чтобы быть достойным высокого предназначения, нужно следить за своими не только поступками, но и помыслами – держать сердце чистым. Каждую неделю Елена исповедуется и причащается.  В домашней тишине она часто поет любимое песнопение: «Господи, помилуй! Господи,  прости! Помоги мне, Боже, крест мой донести.  Помоги мне, Боже, щедрою рукой, ниспошли терпенье, радость и покой». Обращаюсь к Елене – человеку духовно опытному за советом: «Как пережить потерю близкого?» Ответ короткий: «Смиряться. Помнить, что в разное время уходят все. Верить в бессмертие души, в то, что ушедших нет рядом только физически».

Мария Паршакова