Во время моих вынужденных посиделок мама продолжает упорный ход вперед, отбивая ритм двумя палками с темляками – скандинавская ходьба давно стала местечковой.
Учитывая нашу «несинхронность», мне трудно взять мамино перемещение под контроль. Но я стараюсь: «Мама, вон до той красной машины и обратно». Случается, что по дороге до красной, белой или черной машины у мамы из головы выветривается, где надо повернуть и она вдохновенно продолжает «грести за буйки», а я беспомощно смотрю на уплывающую в перспективу улицы спину. Кричать бесполезно – мама плохо слышит.
На этот случай у меня припасен прием. Я перехватываю пешехода, идущего в нужном направлении, и прошу его: «Если вам не трудно, когда поравняетесь с пожилой женщиной с лыжными палками, пожалуйста, скажите ей, что ее тут ждут. Пусть поворачивает обратно». Отказов не было. Но если дорога пустынна, то остается только взывать, чтобы божья рука развернула «спортсменку» на 180 градусов.
Я пыталась найти маме напарника, даже за определенную плату, но кто-то ссылался на занятость, кто-то не прошел кастинг. Вакансия остается открытой, хотя прогулки с ней совсем необременительны.
На улице у нее легкий, общительный характер. Она привечает детей и собак, поэтому молодые мамаши и собачники давно зачислили ее в друзья, несмотря на то, что каждый раз она знакомится с ними заново.
В силу обстоятельств мы несколько месяцев не выходили из дома. Да и погода не благоприятствовала. А тут выдался погожий день. Весеннее солнце еще не расщедрилось на тепло, но манило, подмигивало, намекало. И табачный дым, исправно поставляемый с лестничных пролетов и находящий мельчайшие лазейки, буквально выкуривал из квартиры. На мое предложение «подышать» мама ответила унылым согласием. Собрались. Перед выходом я, как обычно, убедилась, что домашний адрес присутствует в маминой памяти, а картонка с телефоном и адресом – в кармане ее куртки.
Наш маршрут чаще всего идет вдоль проезжей части, а в этот раз мы свернули во дворы. Это была моя ошибка – в нагромождении домов легче заблудиться.
Через сто метров я плюхнулась на табуретку, обозначив маме границу: «Вон до того дерева и обратно». Мама в умеренном темпе дошла до дерева… и пошагала дальше! Вскоре она скрылась за углом дома.
Несколько минут я гипнотизировала место ее исчезновения, посылая мысленно призывы вернуться. Время шло. Мамы не было. Что же делать? Нога якорем пригвоздила меня к месту. И оказии в виде прохожего не наблюдалось. Только двое мужчин слонялись у подъезда. Судя по всему, поджидали третьего. Со смелостью на грани отчаяния я поманила рукой одного из них, не заботясь о своей репутации, и быстро объяснила: «Вы очень заняты? Можете сбегать за угол дома? Там бабушка с палками. Она от меня отбилась. У нее память плохая, а у меня – нога… Она может потеряться. Скажите ей, чтобы дала обратный ход».
Мужчина оказался отзывчивым – побежал. Время, пока его не было, растянулось, как резинка в старых рейтузах. Появился. «Ее там нет!» – кричит издалека.
Господи, да где же она? Куда-то свернула с магистральной дорожки? Подожду еще. Застыв памятником с табуреткой в руках, чувствую, как холод от пальцев ног поднимается все выше, постепенно охватывая все тело. У мамы, наверное, ноги замерзли. Пару раз случались такие побеги, через час беглянка возвращалась домой. Вопрос: какой дорогой она пойдет? Не факт, что этой. Надо идти к подъезду – там обзор лучше. Пешеходные дорожки охватывают дом с двух сторон. Какую из них она выберет? Стою у подъезда и кручу головой то вправо, то влево. Вспоминаю про табуретку. Сажусь. Снова встаю. Прохаживаюсь туда-сюда. Может быть, оставшись одна, она испугалась и от испуга забыла – и адрес, и про картонку в кармане. Надо звонить в полицию! Патрульная машина прочешет дворы, и маму быстро найдут.
Иду домой, набираю «02». Диктую приметы. Обещают позвонить. Проходит полчаса, во время которых скачу от окна к окну – звонка нет. Дело к вечеру, похолодало. Скоро начнет темнеть! Звоню сама – есть ли новости? «Поиски идут», – сообщает бесстрастный голос. Я взрываюсь: «Если бы искали – давно бы нашли! Она не могла уйти далеко, тем более я очертила район пропажи. Это же не темный лес!» «Поиски идут», – усиленно выговаривая, как умственно отсталому, повторила диспетчер. А меня пронзает мысль: вдруг ее там нет! Споткнулась, упала, вызвали СП… Как-то дома на ровном месте сломала руку.
Набираю «03». «Сейчас проверю уличные вызовы», – обещает диспетчер. Внутри ходят волны, организм вибрирует. Волнение, волны – однокоренные слова. Слышу: «В вашем районе таких вызовов не было». Стало легче, но ненадолго. Наркоманов полно! У знакомой на улице вырвали сумку. Пожилые – для них легкая добыча. Решат, что в кармане деньги, подманят, тюкнут по голове…
Отставить себя накручивать! Надо подключать резервы. Связываюсь с племянницей. Она у массажистки. Уже лежит на массажном столе в предвкушении приятного времяпровождения.
Человек быстрых реакций, она вскакивает, оповещает о случившемся братьев и мчит на такси к нерадивой тетке, натянув одолженные у знакомой массажистки теплые штаны,
т. к. всегда легко одета. Племянники – три богатыря сосредотачиваются в одной точке, чтобы выехать всем вместе одной машиной.
Звоню соседке Вере. Она советует написать в Вайбер. В чат дома. Пишу с ошибками, не попадая трясущимися пальцами в нужные кнопки. «Пропала пожилая женщина с палками в сиреневой куртке, шапка голубая…»
Через пять минут в чате чудесным образом появляется фото: маманя на фоне магазинных полок! – с вопросом: «Это не она?» Я не успела набрать текст, как другие чатовцы ответили за меня: «Она!»
Марина – молодая женщина из первого подъезда, с которой я ранее не была знакома, увидела мое сообщение, закупая продукты в магазине «Магнит», находящийся в 50 метрах от нашего дома. Прошу Марину: «Пожалуйста, доведите, посадите маму в лифт». Но Марина сопроводила ее до дверей квартиры. Я не знала, как отблагодарить спасительницу. Еле упросила взять хотя бы пакет с конфетами для детей, коих у нее оказалось трое. Племянникам дала отбой, а племянница уже была у меня и растирала заблудшей «овечке» ноги перцовой настойкой.
Мама была уставшая, но не испуганная. Марина рассказала, что на вопрос: «Вы заблудились?» мама ответила: «Нет, просто я что-то запуталась». Кто-то написал в чате, что мама была замечена ранее в другом магазине по соседству с «Магнитом». То ли замерзла, то ли меня искала… Интересно, догадывается ли полиция во время поиска пропавших заглянуть в магазины?
О существовании организации «Пермь-Поиск» я узнала позже. Советы ее руководителя публиковались в нашей газете, но читатель я непостоянный, поэтому они прошли мимо меня.
Один из них касается внешнего вида пожилого человека. Очень важно присутствие детали, бросающейся в глаза: забавной шапочки, яркой косынки, необычного шарфика и прочее.
Нас выручили палки. Они сделали маму узнаваемой.
Идентифицировать человека по цвету одежды в людском потоке практически невозможно. Сами потеряшки за помощью обращаются редко. Я много раз напоминала маме: если заблудишься, обратись к первому встречному, скажи адрес, покажи картонку с адресом – тебя отведут домой. Но это не сработало. Соседка Вера рассказывала, что дважды сопровождала таких бабушек-потеряшек. Одну – до квартиры, другую – до полицейского участкового пункта. И все-таки самое надежное – не отпускать бабушек и дедушек из дома одних.
Мария Паршакова
