Гость нашей редакции – специалист Центра комплексной реабилитации инвалидов, создатель программы «Активная коляска» Владимир Механошин. Сегодня он рассказывает нашим читателям о том, как выживал после аварии и как стал потом обучать людей управлению инвалидной коляской.

– Владимир Александрович, расскажите вначале о себе. Что окончили? Какую профессию получили? Как складывалась ваша карьера?
– Родился в Нытве. В свое время окончил Пермский строительный техникум, работал мастером, прорабом. К сожалению, в 1989 году, когда мне было 30 лет, управляя мотоциклом, попал в ДТП, получил травму позвоночника, полтора месяца лежал в больнице. Когда понял, что на ноги уже не встану, попросил жену сходить в библиотеку, взять книги по начальному медицинскому образованию. Потом она ездила в Москву, в центр Дикуля, взяла там методики по реабилитации. Стал заниматься дома. Через ортопедическое предприятие сделали на ноги аппараты, а друзья сварили из металла что-то типа ходунков. Первое время у меня двери дома не закрывались: все приходили помогать, даже в ванну помогали пересесть. И, конечно, я очень благодарен моей жене, верной спутнице жизни, которая во всем поддерживала меня.

– Испытывали чувство отчаяния, оказавшись в таком положении? В вашей семье росли двое маленьких детей, их нужно было растить, кормить. И вдруг вы, молодой человек, оказываетесь в таком беспомощном состоянии…
– Всякое было, всего и не расскажешь. Да, семья, дети, молодая жена рядом. Конечно, случалось, что от отчаяния и своей немощности у меня даже доходило до слез в подушку. Но жена моя Маргарита Джоновна не давала мне раскисать. Когда привезли из больницы, сказала: «Давай, дорогой, шевелись, а я пошла деньги зарабатывать!». Я и шевелился, гимнастикой занимался часа по два в день. Научился готовить, обслуживать себя сам. Принятие себя таким произошло, пожалуй, после моей первой поездки в Сестрорецкий санаторий в Ленинградской области. Там я познакомился с ребятами, которые участвовали в гонках на колясках. Я к ним присоединился. Вначале было очень трудно, но я не сдавался. Кстати, когда приехал домой, обнаружил, что нужно покупать одежду на два размера больше.

– Поправились?
– Нет, нарастил мускулы!

– В одном из ваших интервью прочитала, что когда вы только осваивали коляску, часто падали…
– Да и сейчас это нередко происходит! (Смеется). Около восьми переломов заработал за эти годы. Но сейчас, конечно, стал более осторожным.

– Владимир Александрович, а когда вы создали свою программу «Активная коляска»?
– В 1998 году у нас состоялся марафон на колясках по 12 городам Пермского края. В нем участвовали в том числе и Вера Ивановна Шишкина, и Галина Александровна Дубникова. А описывала наш маршрут журналист Ольга Штраус. В Березниках я познакомился с Владимиром Бронниковым, который заведовал тогда реабилитационным центром для детей с ДЦП. И когда в Перми открылся реабилитационный центр, меня пригласили туда на работу. Тружусь здесь более 20 лет.

– Расскажите, пожалуйста: что собой представляет программа «Активная коляска»?
– Основу взял у фирмы «Катаржина», в которой были описаны все инструкции для управления коляской. Дополнил их лекциями для колясочников на понимание, что такое инвалидность, как с этим жить, как заниматься самообслуживанием. Учу, как преодолевать препятствия, порожки, бордюры, как подниматься в горку, подниматься и спускаться с лестницы. Это, пожалуй, самое сложное.

– Насколько легко люди с этим справляются?
– По-разному бывает. К примеру, когда обучаешь на тренажере, вроде всем все понятно. А когда выводишь людей в город, многие теряются. Боятся внимания окружающих, боятся препятствий, падений. И здесь нужно уметь так настроить человека, чтобы он перестал этого бояться, почувствовал себя уверенным.

–Удается зарядить подопечных своей уверенностью?
– Думаю, да. Справившись в свое время со своим отчаянием, беспомощностью, научившись смотреть вперед, а не оглядываться назад, я хочу и других людей научить тому же самому. В каком-то плане приходится быть и психологом: научиться понимать, к кому нужно быть помягче, а к кому-то проявлять жесткость. Вот сейчас приходят ребята с СВО, которые проходят реабилитацию в нашем центре. Очень сложный контингент. Даже оказавшись в коляске, они рвутся обратно: не пришло еще понимание, что как прежде уже не будет. А я-то уже это вижу. И разве можно проявлять мягкотелость по отношению к этим ребятам, которые испытали весь ужас войны? Да, приходится порой быть жестким, это приводит их в чувство. Говорю о том, что испытал сам, о том, что нужно жить дальше, несмотря на случившееся. Работать по мере возможности.

– Кстати, Владимир Александрович, а когда с вами такое случилось, чем занимались, пока не устроились на работу в Центр реабилитации?
– Друзья подарили мне лобзик, и я стал выпиливать рамочки, шкатулки. Участвовал в разных выставках. Потом управление образования пригласило работать в детский клуб, и я обучал ребят выпиливать лобзиком то, что сам умел. Занимался с трудными подростками, много разговаривал с ними, учил их выжигать по дереву. А потом мне предложили стать председателем Нытвенского районного общества инвалидов. Конечно, опыта не было, начинал с нуля. Мне не нравилось, что тут происходят одни чае­пития, пытался переломить ситуацию. Отработал четыре года и уволился. И хоть говорят, что не вступают дважды в ту же воду, спустя некоторое время вновь вернулся на этот пост. Наладил спортивную, культурную работу. Плотно сотрудничал с администрацией, внес несколько законопроектов по доступной среде. Ушел с этой должности по ряду обстоятельств. Но эта работа научила меня немалому, я получил много знаний. Впрочем, как я уже сказал ранее, не люблю оглядываться назад.

– На протяжении 15 лет вы принимали участие в ансамбле танца на колясках «Гротеск». С чего все началось?
– Началось с того, что руководитель «Гротеска» Екатерина Манохина пригласила составить ей пару в стиле «комбо» – когда колясочник танцует со здоровым. Станцевали один раз танго. Я тогда жил в Нытве и два-три раза в неделю ездил на тренировки в Пермь. Честно говоря, меня эти танцы затянули – танцевать я всегда любил! Даже когда оказался в коляске, ходил в ночные бары, на дискотеки. Танцуя, импровизировал, и окружающие тоже заряжались моей энергией, уже совершенно не обращая внимания, что я нахожусь в коляске. С «Гротеском» много поездил по стране. Интересно было побывать в Сочи в 2014 году на Паралимпиаде. В том же году побывал в Германии.

– Что дало вам участие в ансамбле?
– Это было очень интересное время, и я с большой благодарностью его вспоминаю. Ушел потому, что стал просто физически, да и психологически, уставать.

– Как отдыхаете после работы?
– Честно говоря, отдыхать особо некогда. Три года назад мы переехали из Нытвы в Пермь, приобретя земельный участок. Сам разработал проект дома, все-таки я строитель по образованию, сам руководил его возведением. Работы еще немало, и я многое доделываю сам, плотничаю, столярничаю. Трое моих внуков тоже помогают.

– Что изменилось в вашей жизни, когда обрели свой собственный дом?
– Об этом очень мечтала моя жена: чтобы был свой дом, а рядом земельный участок. В Нытве у нас была дача, и я, даже находясь в коляске, и картошку окучивал, и грядки полол. В квартире тоже очень многое делал: сам соорудил двухспальную кровать. В ванной, на лоджии все шкафчики сделал собственноручно. Когда с третьего этажа на первый обменялись, и там пришлось многое менять под себя. Приобретение своего дома – это самое настоящее счастье: жизнь на земле всегда прекрасна, всегда есть чем заняться. Люблю готовить: мясо, рыбу, хоть на плите, хоть на мангале. Не составляет проблем приготовить суп, салат, да все что угодно!

– В минувшем году вы побывали на Камчатке. Что туда потянуло?
– Служил там в юности на подводной лодке, и всегда была мечта вновь там побывать. На Камчатке в пограничных войсках служил муж моей дочери, и он пригласил меня там побывать, оплатил поездку. Я побывал на берегу Тихого океана, купался в термальных источниках. Съездил в поселок, в котором служил. Поднимался в горы на снегоходе. Незабываемые впечатления остались!

– Что бы вы пожелали людям, с которыми что-то случилось, и они вынуждены принять свою другую жизнь? Ту же коляску или протез?
– Самое главное: не впадать в уныние, ведь жизнь продолжается. Да, может быть, произошло что-то страшное для вас. Однако и в таком положении никогда нельзя отчаиваться. Пока мы живы, нужно жить и всегда идти вперед!

Ирина ГИЛЁВА

Десять лет назад в Перми, на базе Дзержинского общества ВОИ, был создан инклюзивный театр-студия «Пространство любви». Его руководитель Алла Дегтярникова преподает в Пермском краевом колледже искусств и культуры, в Пермском государственном институте культуры, служит в театре «Новая драма»

– Алла Викторовна, мне кажется, вы с детства были творческим человеком!
– Вы угадали! В нашем дворе было много ребятишек, мы играли, свободно гуляли, в отличие от сегодняшних времен, вместе бегали на колонку за водой. И именно я всегда организовывала детей. Мы любили включать грампластинки, постоянно изображая каких-то персонажей. Устраивали новогодние праздники, и тут я тоже была заводилой. В то время, когда росла, с продуктами было очень трудно, все лучшее, как помнится, берегли на новогодний стол. Но однажды, когда мне было лет восемь, я решила, что для всех моих ребят по играм нужно сделать подарки. Соорудила бумажные пакеты, положила туда конфеты, пряники, еще что-то, припасенное мамой, и это все вручила им. Мама не ругалась, однако попросила: «Дочь, ты больше так не делай, у нас ведь вообще ничего не осталось к новогоднему столу!»

– Получается, что ваша доброта, как и творческая жилка, проявилась у вас довольно рано?
– Мне так хотелось доставить радость моим друзьям! Когда подросла, очень понравилось ходить в театры, на один и тот же спектакль могла ходить по нескольку раз. Однажды, когда мне было лет 12, увидела объявление о приеме в театр-студию «Код» и записалась туда. По сути, всю жизнь не расстаюсь с этим коллективом, который позднее вырос в камерный театр «Новая драма». Им по-прежнему руководит Марина Андреевна Оленева, а я теперь служу в нем актрисой.

– А почему же тогда, мечтая стать актрисой, после 11-го класса вы поступили учиться в училище на фотографа?
– Захотелось иметь реальную профессию в руках! Ничуть не жалею об этом: узнала много интересных фотохудожников. А спустя год поступила на режиссерский факультет Пермского института культуры, училась у прекрасного мастера – Виктора Афанасьевича Ильева. Он до сих пор преподает, несмотря на свои 80 с лишним лет. А потом судьба привела на телевидение, где встретила своего супруга – Вячеслава Дегтярникова. Однажды, когда сидела без работы, мне позвонили из Театра-Театра, предложили работу. Я отказалась. Второй звонок, третий… В конце концов я согласилась. Овладев профессией гримера-постижера, работала в этом качестве четыре года. Параллельно стала играть в спектаклях, много узнала о современном танце. Так прошли десять лет.

– А потом вдруг – инклюзивный театр-студия «Пространство любви»! Как же все это происходило?
– Меня по-прежнему, видимо, вела судьба: в Театре-Театре не стало ролей. Сидела, размышляла, куда дальше направить свои стопы. И вдруг мне позвонили из общества инвалидов Дзержинского района: на средства выигранного гранта им требовалось поставить один художественный номер. А ведь этот мир, как и для многих других здоровых людей, был мне тогда незнаком. Мы практически не замечаем людей с ОВЗ в своей обычной жизни! Пришла, познакомились с председателем Дзержинского общества инвалидов Ниной Валентиновной Мысляевой. Спросила, с кем будем делать номер. Пришел ее сын Антон, мальчик с синдромом Дауна. Потом подошли еще несколько ребят, и мы стали заниматься с ними актерским мастерством.

– Сразу ли нашли с ними общий язык?
– Конечно не сразу: вначале был ступор какой-то. Я не понимала, понимают ли они меня. Однако когда уходила от них, было чувство, что я хочу вернуться к ним и вновь продолжать с ними общаться и заниматься. Иногда были мысли: «Ну зачем мне все это?». И в то же время возникло осознание, что я больше не смогу уйти от этих ребят. И вот уже их семеро у меня! Мы сделали номер: это была небольшая зарисовка, в которой мы показали людей, которые живут в городе, занимаются своим делом, не видя друг друга. Потом ребята бросали вверх конфетти, чтобы показать: а мир-то прекрасен и удивителен! Этот номер затем вошел в спектакль под названием «Стихи звучали простодушно…», который мы играем до сих пор.

– Что было дальше, после того как подготовили этот номер?
– Я собрала ребят и спросила, понравилось ли им заниматься, выступать, и они ответили, что да. Понравилось, что им хлопали, аплодировали. А потом ко мне пришли их родители: волновались, что неужели все так и закончится с этим номером. А я им ответила, что ничего не закончится, мы будем продолжать, и у нас будет театр-студия, мы будем учиться и играть. А его название – «Пространство любви» – мне подарила хореограф из Барнаула Ирина Григорьевна Ткаченко, за что ей огромная благодарность!

– С первым своим спектаклем вы не только гастролировали по Пермскому краю, но и выступили в Москве…
– Да, это было в киноконцертном зале «Эльдар» в зале на 700 мест: воздух, свобода, смелость! Хотя изначально ребята тушевались. Но мне удалось их так настроить, что все в итоге получилось. Идея номера была такая: главный герой Антон Мысляев должен был выйти в зал, встать на колени перед выбранной девушкой и подарить ей цветы. Он этого очень боялся, но в результате преодолел себя! И вообще все ребята стали более свободными, открытыми, научились преодолевать себя, стали более раскрепощенными. Более того, у них даже появилась ирония к тому, что они делают. Это очень дорогого стоит!

– Какое-то место заняли тогда?
– Нет, это был просто фестиваль творчества. Здесь мы также играли спектакль «Времена года». Ребятам нужно было выйти на сцену в полной темноте, и они, в общем-то, этого боялись. Нужно было так настроить ребят, так поговорить с ними, чтобы этот страх ушел. И они перестали бояться выходить босиком на сцену, перестали бояться красить свои ладошки и обмениваться ими со зрителями. Так, шаг за шагом, происходит преодоление, возникает общение и понимание.Сейчас в стране большое движение инклюзивных коллективов, и не только театров, когда вместе с людьми с ограниченными возможностями сотрудничают обычные здоровые люди. Считаю, что это очень важно для обеих сторон. В Пермском крае сейчас появилось уже немало инклюзивных коллективов, но мы стали самыми первыми!

– «Пространству любви» 10 лет. Какой путь вы прошли за эти годы? Что изменилось лично в вас?
– Путь был непростой, но прекрасный: можно сказать, эти дети меня буквально перепахали. Я почувствовала, что во мне появилось больше стойкости и чуткости. И, конечно, больше уверенности в том, что я делаю. Мы не врачи, мы не можем влезть туда, куда не можем и не должны. Но мы можем этим ребятам помочь с точки зрения искусства – как актеры, как режиссеры. Знаете, у меня ведь вначале было ощущение, что нужно представляться им ребенком, показывать, что и как делать. А оказалось, что с ними просто нужно разговаривать на равных!

– Что запланировали в свой юбилейный год?
– Мы очень хотим в этот год побольше гастролировать, побольше ездить по городам и весям, показывать себя. Недавно в нашем коллективе появился преподаватель по жонглированию, и мы поставили спектакль «Шарикус-Фонарикус». Очень хотели бы поездить с ним по городам нашего края, только вот есть проблема с арендой большого комфортабельного автобуса.

– Алла Викторовна, у вас очень энергозатратная деятельность: преподавание в колледже и институте, занятие в театре-студии «Пространство любви», игра в театре. Как восполняете свои энергозатраты?
– Не поверите, но я никогда не устаю, потому что у меня нет рутинной работы! Я все время нахожусь в творческом процессе, и всегда очень-очень жду, когданачнется новый учебный год. Для меня главное, чтобы не было пустоты! Люблю, чтобы было движение!

– Тем не менее каждому человеку важна подзарядка. Удалось это сделать перед новым учебным годом?
– Безусловно! Моя подзарядка – это моя дача у леса! Обожаю гулять там с Кимкой – собакой, которую мы взяли из приюта. Во время таких прогулок очень много мыслей приходит, всплывают какие-то ассоциативные ряды, иногда даже целые решения приходят. Одним словом, лето для меня – это не столько отдыхать, сколько думать, смотреть и насматриваться. А потом с любовью, с новыми силами приходить к моим студентам и артистам.

– Наш традиционный вопрос: любите ли вы готовить?
– Очень люблю печь пироги! Наконец-то нашла идеальный рецепт тончайшего, как бумага, теста под названием «фило». В него заворачивают самые разные начинки: творог, мясо, яблоки и другое. Приношу то, что испекла, своим студентам, ребятам из «Пространства любви»». Мне очень нравится их угощать!

Ирина ГИЛЁВА
Фото из архива
Аллы Дегтярниковой

Три года назад в Перми открылась инклюзивная мастерская «Будетляне». Сегодня наш гость – руководитель организации с таким необычным названием.

– Екатерина Валерьевна, вы по профессии филолог. Но что же послужило импульсом к созданию инклюзивной мастерской?
– Да, я окончила филологический факультет Пермского классического университета. Много лет провела в фольклорно-этнографических экспедициях, отсюда и интерес к историко-культурному наследию Прикамья. Правда, потом, почти двадцать лет, работала в рекламной сфере, была руководителем выставочных проектов, проводила городские и краевые праздники, связанные с региональной историей. Много лет мы – Пермская городская общественная организация «Аспектус» – сотрудничали с музеем «Дом Пастернака» во Всеволодо-Вильве. В 2019 году мы придумали для них первый инклюзивный проект – ландшафтную выставку «Сад поэта: взаимодействие» при поддержке Фонда президентских грантов.

– Для этого проекта вы создали прямо-таки гигантские музыкальные инструменты!
– Да, мы спроектировали и изготовили семь музыкальных арт-объектов высотой в два-три метра. Поскольку у меня самой зрение минус восемь, и я часто пою, закрывая глаза, то я представила, что на этих инструментах смогут играть незрячие люди. Мы начали впервые сотрудничать с краевой библиотекой для слепых – именно они стали нашими экспертами. В итоге у нас получились тактильные арт-объекты с этикетажем на шрифте Брайля, тифлоаудиогидами и авторской программой музыкальной арт-медиации.

– С этой выставкой вы начали гастролировать по Пермскому краю?
– Да, мы придумали новый проект, который объединял инклюзивные музей, театр и образовательную лабораторию. Первой площадкой стала Губаха, и там, представьте, произошел крах наших иллюзий! Мы-то ожидали толпы посетителей с особенностями зрения – именно на них была рассчитана наша арт-медиация, и с ними мы умели работать. А их оказалось очень и очень мало.

Зато оказалось, что в Губахе – очень мощный руководитель Губахинского общества инвалидов Елена Устинова, с которой мы дружим до сих пор. Она начала приводить на выставку детей и взрослых с инвалидностью, правда, не по зрению, а с ментальными особенностями. Мы впервые столкнулись с такими людьми, и у нас не было никакого опыта общения с ними, минимум понимания и знаний методик. Учились всему буквально на ходу. Тогда мы и поняли, что для нас главное –
это человек, а не диагноз. Если тебе интересен человек, общение с ним, тогда у тебя все получится. Ты и с глухим человеком, не зная русского жестового языка, сможешь говорить, и с невербальным человеком сможешь обсудить, что он чувствует.

За два года, кроме Губахи, мы побывали во многих городах Прикамья. Увидели, что наша программа музыкальной арт-медиации имеет мощный реабилитационный эффект, и подумали: а почему бы нам не создать инклюзивную мастерскую и изготавливать музыкальные инструменты, интуитивно понятные и доступные для любого человека, в том числе и с особенностями? Так и появились «Будетляне». Это слово когда-то придумал Велимир Хлебников с другими футуристами, в группу которых входил наш земляк –
поэт Василий Каменский. Его оптимизм и смелость, близость к природе, желание преображать мир к лучшему показались нам близкими, и мы решили назваться «Будетлянами».

– Начав с изготовления музыкальных инструментов, вы это направление закрыли спустя два года.
– Слишком сложный продукт оказался. Как бы мы ни отрабатывали технологический процесс и производство инструментов, все равно 80 процентов работы приходилось на наших мастеров и лишь 20 – на студентов с особенностями. А должно быть наоборот. Но один набор инструментов остался у нас – с ним мы проводим мастер-классы по музыкальной арт-медиации.

– На какие направления переключились?
– Первое – это мастерская тактильных макетов: мы делаем тактильные карты исторических центров городов и миниатюры памятников архитектуры. Дополняем их тифлоаудио­гидами, и получаются инклюзивные выставки «Город на кончиках пальцев». И вот здесь уже 80 процентов работы могут делать наши студенты-подмастерья под руководством педагогов-мастеров.

Сейчас наши выставки, посвященные Перми и Усолью, путешествуют по Пермскому краю. Оказалось, что этот продукт действительно инклюзивный, и интересен он не только незрячим людям, а абсолютно всем – и детям, и взрослым. В планах – создание тактильной карты города Соликамска. Это очень важный для людей, но дорогой продукт, пока он возможен только при поддержке грантов – эти карты мы изготавливали при поддержке Фонда президентских грантов.

– Пожалуйста, расскажите о втором вашем направлении!
– Это направление сувенирное – работа столярной, графической и швейной мастерских. Это направление для нас самое важное – мы должны выйти на частичную самоокупаемость и перестать зависеть от грантовой деятельности. Сейчас мы начали проект «Инклюзивные мастерские: курс на развитие и устойчивость» при поддержке Фонда президентских грантов. Будем изготавливать разные сувениры, анализировать, насколько они интересны покупателям или музеям. Будем отрабатывать технологию производства под возможности наших студентов с особенностями. К нам в команду добавятся маркетолог, менеджер, пиарщик. Запустим наш интернет-магазин. Надеемся, что скоро сможем рассчитывать на себя, у нас будут устойчивые продажи, а прибыль пойдет на бесплатные учебные занятия для ребят с инвалидностью. Кроме этого, наша задача – устроить ребят на работу в мастерской по системе аренды рабочих мест или квотирования.

– Я вижу на вашем столе много расписанных невиданных зверей.
– У нас сделаны две коллекции сувениров. Первая – «Хранители»: она посвящена прикамской домовой росписи: цветы, львы, птицы, кони традиционно украшали двери и стены деревенских домов, мебель, прялки и кухонную утварь.

К примеру, вот эта птица Сирин с девичьим лицом – родом из Соликамска. Мы изучаем эту роспись, и ребята создают собственные иллюстрации. Потом рисунки идут в работу: делаются открытки, стикеры, магниты, значки, деревянные игрушки.

Работа по изготовлению игрушек – самая сложная. Кто-то приобретает их для детей: наши игрушки на колесиках. Кто-то из взрослых использует их как антистресс и украшает интерьер.

Другая наша коллекция – «Мой пермский период» – посвящена пермским ящерам и пермскому геологическому периоду. Сейчас мы делаем для этих коллекций мерч (мерч – это вещи с логотипом или символикой какого-либо бренда, которые люди могут купить. – Ред.), и разрабатываем новогоднюю коллекцию.

– В сентябре в ваши мастерские придут новые студенты?
– Да, делаем новый набор. Кроме этого, у нас есть коллектив подмастерьев, которые занимались у нас около двух лет и сейчас активно участвуют в производстве. Кроме учебных и производственных занятий, мы будем внедрять занятия по телесно-ориентированным практикам. К нам порой приходят ребята, которые не чувствуют своего тела, и в таком случае с ними невозможно заниматься производственной деятельностью. Планируем проводить занятия по развитию произвольной деятельности, социально-бытовому ориентированию и финансовой грамотности.

– Как ребята меняются за время обучения в ваших мастерских?
– Растут, учатся, совершенствуются. Это медленный и иногда нестабильный процесс. Часто к нам приходят новички, которые даже тряпку не могут выжать, вымыть посуду или налить себе чай. Потому что большинство родителей привыкли это делать за них. И мы учимся меняться и расти вместе – и студент с инвалидностью, и родитель, и мы, педагоги.

– Екатерина Валерьевна, а как за это время изменились вы сами, чему научились?
– Наверное, щадяще стала относиться к родителям своих студентов, больше их поддерживать. Научилась замедляться и наблюдать – взаимодействовать на равных. Не спасать, а делать то, что могу.

– Работа у вас интенсивная, энергозатратная. Как отдыхаете, где черпаете силы?
– Люблю походы в лес и на реку. Мы и с ребятами часто уходим в походы, разжигаем костер, готовим еду, собираем травы, грибы.

– Кулинарничать любите? Если да, то какие ваши любимые блюда?
– Готовить мне нравится: я в это время просто отдыхаю душой! Люблю поджарить и стейк из говядины, и рыбу. Иногда даже рыбачу сама.

– Я вижу у вас на руке необычную татуировку…
– Я решила ее сделать в память о своем любимом питомце. Автор идеи рисунка – талантливая художница из Санкт-Петербурга.

– Что пожелаете всем людям на Земле?
– Видеть, слышать и понимать других людей. Мы все и разные, и одинаковые в то же время. И только понимая это, стремясь к этому, можно выстроить на Земле гуманное общество, в котором каждому будет комфортно и безопасно.

Ирина ГИЛЁВА
Фото автора

В этом году 25-летний юбилей отмечает народный ансамбль танца на колясках «Гротеск». Всё это время его возглавляет тренер высшей категории, балетмейстер, постановщик спортивных программ, лауреат конкурса «Преодоление – 2021» Екатерина Манохина.

– Екатерина Валерьевна, расскажите, пожалуйста, с чего начинался «Гротеск».
– После окончания Пермского института культуры я много чем занималась: эстрадными, народными, бальными танцами. Но однажды мои знакомые Ирина и Александр Бушмакины, руководители танцевального клуба «Риал», рассказали, что хотят создать необычный ансамбль, в котором бы танцевали ребята-колясочники. Они пригласили меня работать у них хореографом. Я сразу согласилась: «А что, ведь это должно быть интересно!». В ту пору никто в нашей стране ведать не ведал, что это такое – танцевать на колясках. Да и колясок-то танцевальных у нас тоже не было. В самом начале танцевали на обычных, бытовых, потом написали в фонд Сороса, и нам прислали легкие титановые коляски. Позже уже в России стали создавать конструкции танцевальных колясок, да и мы тоже принимали участие в их доработке, модернизации. С «Риалом» мы потом расстались, но появился «Гротеск». Когда меня спрашивали, не страшно ли было начать заниматься с такими ребятами, я всегда отвечала так: «Нет, нисколько, потому что такой благодарности, как у этих ребят, я больше ни у кого не видела». И это всегда придавало мне сил.
Трудностей, конечно, было много. Их и сейчас немало. Создавая свои концертные номера, собственноручно шили наряды для участников ансамбля. Когда не успевали, даже в железнодорожном вагоне или в гостинице брались за нитку-иголку и дошивали их. За 25 лет ничего не изменилось!

– А потом ваш ансамбль стали узнавать, он прославился на весь мир. Вы много поездили, многое увидели. Что вам помнится больше всего?
– Больше всего помнится, пожалуй, участие в Олимпиаде в Сочи в 2014 году. С одной стороны, было очень сложно, потому что на протяжении месяца, с утра до ночи, мы без конца репетировали, не имея возможности даже нормально поесть. Пробавлялись почти одними, вконец уже опротивевшими бутербродами. Однако спустя годы, просматривая кадры с того мероприятия, мы с большой теплотой вспоминаем эти сложные, почти что походные, и в то же время очень яркие дни. Со смехом порой говорим: «А вот бы нам сейчас тот вкусный сочинский сэндвич!».

– Новички к вам приходят? Насколько быстро они вливаются в коллектив, как меняется их мировоззрение?
– Новички, конечно, приходят, но их вхождение в коллектив происходит по-разному. Дело в том, что и физические особенности у всех разные, и степень социализации разная. Некоторые родители проявляют по отношению к своим особенным детям гиперопеку: порой даже не дают им самим застегнуть на кофточке пуговицу или шапочку надеть. Но, видимо, им так легче: побыстрее можно сделать, нежели ждать, когда те что-то очень медленно сделают сами. У нас ребята учатся самостоятельности, ориентации в пространстве, познают свое тело по-новому, испытывают новые эмоции, начинают вместе с нами принимать участие в различных проектах, заводят новых знакомых и друзей.

– Как обычно рождаются номера? Что этому способствует?
– Это всегда происходит по-разному, порой спонтанно, экспромтом. Услышишь какую-то музыку и понимаешь: рождается номер. Иногда участники ансамбля подают идеи. В октябре этого года состоится чемпионат России по танцам на колясках, и мы к нему, конечно, готовимся. Однако пока еще не знаем, какой номер представим: он находится в стадии рождения.

– А как часто обновляется репертуар?
– Мы над этим постоянно работаем! А иногда нас просят вернуть прежний репертуар, и мы, конечно, откликаемся на эти просьбы. Так, к примеру, недавно для церемонии вручения премий на конкурсе «Спортивная элита Прикамья» нас попросили восстановить номер «Обернитесь». Этот номер мы впервые исполнили в 2012 году вместе с ансамблем жестовой песни «Поющие руки». С одной стороны, он не очень сложный, с другой – очень красивый, наполненный энергетикой, и его очень любят зрители. Когда мы показали его на бале олимпийцев в конце 2013 года – а тогда в манеже «Спартак» находились и городская, и краевая администрации, и Министерство спорта – все аплодировали стоя. А сольные программы мы ставим спортсменам ежегодно, потому что им хочется чего-то нового. Очень часто свои номера мы готовим к каким-то знаковым событиям. Хотя иногда они срываются. Так, на протяжении двух лет мы принимали участие в фестивале «особенных» цирковых коллективов в Сочи, планировали поехать туда и нынче, готовили совместные номера с цирковым коллективом «Грация», с которым тренируемся в одном зале. И вдруг в последний момент нам ответили отказом, объяснив, что участие в фестивале будут принимать только цирковые коллективы, а мы ведь танцевальный. Но мы не расстраиваемся, идем дальше.

– Что зрителям нравится особенно? С какими номерами вызывают на бис?
– Сложно сказать. На протяжении многих лет мы старались ставить веселые, зажигательные танцы. Потому что понимали, что танцор в коляске у неподготовленного зрителя может вызвать слезы. А в последнее время решили отойти от этой тенденции, ставить другие танцы. Хотя та же «Колыбельная», не грустная, лирическая, все равно вызывает у зрителей слезы. Кто-то вспоминает своих мам, кто-то своих детей… И вновь утирают свои повлажневшие глаза.

– Это своего рода катарсис, очищение, что так редко случается с людьми в наше жесткое время, когда и слезы становятся непозволительной роскошью.
– Согласна с вами. Иногда к нам подходят люди и говорят: «Слушайте, я тут хожу, жалуюсь, что тут болит, там болит, а ваши ребята такое творят, хотя и половины не могут сделать, как мы. Это нас вдохновляет». Такие слова нас тоже вдохновляют, заставляют совершенствоваться, все время двигаться вперед.

– Ваши ребята, которые постоянно занимают первые места на соревнованиях, которым так много аплодируют, не заболевают звездной болезнью?
– И такое случается! Переболели – дальше работаем!

– Практически вся ваша творческая жизнь связана с ансамблем «Гротеск», с людьми, которые передвигаются на колясках. Как это повлияло на вас? Как изменило?
– Может, больше терпения появилось, выдержки. Подумаешь, не успели на самолет – будет другой! Не смог кто-то приехать на репетицию – сама бегаю, танцую вместо того, кто не приехал. Если кто-то заболел и не может принять участие в концерте – зажимаем зубы, собираем мозги и переделываем весь танец. Кроме того, эта работа научила принимать людей такими, какие они есть, со всеми их недостатками.

– Расскажите о ваших увлечениях!
– По-прежнему люблю вязать, это меня успокаивает. Бывает, что вяжу ночью, в дороге, в любую свободную минуту. Если не себе, так для других. Увлеклась вязанием сумок, рюкзаков. Это отвлекает своей новизной, заставляет переключить, перезагрузить мозговую систему. Занимаюсь обустройством дачи: хочу сделать так, чтобы сюда могли приезжать мои ребята-танцоры, чтобы им было здесь удобно и комфортно. Надо сделать дорожки, пандусы, перестроить баню, да много чего нужно сделать!

– Вы много путешествуете. А есть у вас любимые места?
– Конечно, поездили мы много, много что посмотрели, правда, зачастую из окна автобуса, отеля или из иллюминатора самолета. Но где бы я ни бывала, всегда хочется вернуться домой.

– Если можно, расскажите о планах!
– Есть мечты съездить с ребятами на море, ведь некоторые его никогда не видели, не мочили свои ножки в морской воде, не дышали морским воздухом. Хочется, чтобы они побольше увидели, попутешествовали. Мечтаем, чтобы у нас появился собственный комфортабельный автобус, в который могли бы загрузиться и поехать туда, куда хочется. Мы когда-то мечтали, чтобы появились железнодорожные вагоны с подъемниками – и они стали реальностью. Значит, и автобус может появиться! Но вообще у нас все неплохо! Есть место, где мы можем тренироваться, где нас любят, ценят, заботятся о нас. Есть просторный зал. Когда к нам приезжают коллеги из других городов и видят условия, в которых мы работаем, восклицают: «Ну вы прямо буржуи!». Есть организации, спонсоры, которые, пусть и немного, но все же нас поддерживают. Есть друзья, фанаты, постоянные зрители, которые за нас болеют и поддерживают. Одним словом, к своему юбилею мы подходим с очень даже хорошим настроением.

– Как будете его отмечать?
– Отметим его большим фестивалем-концертом в Пермском Доме народного творчества «Губерния». Он состоится 26 сентября в 18.00. Приглашаем всех желающих!

Ирина ГИЛЁВА
Фото из архива
Е. Манохиной

Сегодняшний наш гость – председатель Тюменской областной организации ВОИ Евгений Кравченко. В третий раз он приехал на открытый межрегиональный фестиваль по настольной спортивной игре новус в Уральском федеральном округе РФ, который организует Пермская краевая организация ВОИ.

– Евгений Константинович, приветствуем вас в Перми! А вы помните свое первое участие в фестивале? И чем вам нравится новус?
– На первый фестиваль по новусу мы ехали, можно сказать, в неизвестность, не зная, как все это будет. А сейчас уже, конечно, знали, что нас ждет: прекрасная организация соревнований и честная игра. В этот раз мы усилили свою команду, и в ней сейчас пять человек – в нее вошла Светлана Сафонова, которая очень хорошо показала себя, и это будет для нее первое соревнование. Новус мне нравится тем, что это игра не­обычная, нестандартная, увлекательная, динамичная, энергичная и довольно непредсказуемая. Этот вид спорта пока еще не распиарен, его нужно продвигать, чем мы и занимаемся.

– В середине мая в Тюмени состоялся фестиваль парусного спорта ВОИ, в котором принимали участие и пермяки. А как у вас возникла идея его проводить?
– Начиналось все в 2020-м ковидном году, когда все было закрыто, все сидели по домам. И когда в Башкортостане общество инвалидов объявило сборы, чтобы познакомить людей с парусным катамараном, мы туда тоже рванули. Это зрелище так зацепило, что захотелось заниматься парусным спортом не только самому, но и вовлекать в это дело других. Написали грант, нам его одобрили, хоть и не сразу. Приобрели два катамарана, провели первый межрегиональный фестиваль. Проводили мастер-классы для инвалидов Тюменской области: более 200 человек прошли через них. Подружились с Федерацией парусного спорта, с яхт-клубом, и сейчас у нас есть место, куда мы можем приехать в любое время. С прошлого года решили проводить Всероссийский фестиваль парусного спорта среди людей с инвалидностью. Проходит он в три этапа в трех разных федеральных округах. Это технически сложный вид спорта, и собрать одновременно больше 100 человек сложно. Поэтому и решили проводить три этапа: в Тюмени, Иркутске и Ижевске. Такой формат позволяет проводить мероприятие в разных регионах. В этом году присоединились Алтайский край, Томская область – география участников растет, что нас очень радует.

– На протяжении 10 лет вы являетесь председателем Тюменской областной организации ВОИ. А как все начиналось?
– Началось с того, что когда еще учился в Тюменском колледже, пришел в организацию для прохождения преддипломной практики, по окончании которой председатель Андрей Борисович Толстов предложил остаться работать юристом. Потом на протяжении пяти лет возглавлял Ленинскую общественную окружную организацию ВОИ. Пять лет был заместителем председателя Тюменской областной организации ВОИ. А в 2015-м возглавил ее, став преемником Андрея Борисовича. Это мой главный наставник, который научил меня очень многому. При нем была задана очень высокая планка, которую, я надеюсь, удается поддерживать.

– Что считаете главными приоритетами в своей работе? Какие направления развиваете?
– Ежегодно у нас разрабатывается программа, в которой учитываются все направления. Нет такого, чтобы мы уходили только в спорт, в творчество или правозащитную деятельность: нет, мы учитываем все! С 2000 го­да в регионе проходит фестиваль КВН среди молодых инвалидов до 35 лет. Тогда, кстати, были представлены 32 команды. Однако в этом году на КВН смогли представить лишь 11 команд. Мне кажется, на это повлияла эпидемия ковида: люди стали пассивнее, не желая выходить из зоны комфорта, пользуясь службой доставки продуктов домой. Мы их, конечно, пытаемся вовлекать в активную жизнь, но не всегда получается.

– Что еще из других направлений своей работы назовете?
– В 2016 году мне довелось побывать в США и посмотреть, как там выстроена работа с инвалидами. Увидел, как на месте бывших олимпийских объектов в Солт-Лейк-Сити создали Центр возможностей, в котором инвалиды в течение месяца могут попробовать себя в разных видах спорта, а также в профессиях. Вернувшись оттуда, решил реализовать нечто подобное у себя, и в 2022 году на средства Фонда президентских грантов мы создали Центр адаптации, в котором люди с инвалидностью учатся жить в том состоянии, в котором волей судьбы они оказались. Здесь работают психологи, проходят разные мастер-классы. Есть производственный участок, на котором стоят деревообрабатывающие станки, люди работают и зарабатывают. А в 2024 году из областного бюджета мы получили субсидию конкретно на адаптацию участников СВО, получивших инвалидность. И вот нынче впервые в парусном фестивале в одном из экипажей участвовал парень-участник СВО. В ежегодной Спартакиаде Тюменской области приняли участие шесть таких парней – с ампутацией, на колясках. В чемпионате по плаванию – четыре человека. Даже в спортивных танцах на колясках был один участник. Сегодня или завтра эти ребята будут возвращаться в мирную жизнь. И наша задача – быть готовыми им помочь.

– О сотрудничестве с Пермской краевой организацией ВОИ расскажите!
– Я застал еще Веру Ивановну Шишкину в бытность ее председателем организации, мы много общались. Что хотелось бы взять себе в багаж из этого общения, а также с нынешним председателем Надеждой Анатольевной Романовой? Да многое! Мне, к примеру, импонирует то, как здесь выстроено общение с местными организациями, то, что многие идеи идут снизу, а верхи их поддерживают. Я также хочу отметить, что Пермская организация, как и Тюменская, – одна из сильных и стабильных в стране.

– Вы в Перми бывали уже много раз. Что здесь нравится?
– Мне нравятся пермяки, теплые и отзывчивые люди! Нравится пройтись по набережной прекрасной реки Камы. Вообще в Перми очень много красивых мест, просто из-за плотной занятости на мероприятиях не всегда удается их посетить.

– Вы окончили Тюменский политехнический колледж, потом Тюменский индустриальный университет по специальности «Социальная работа». Это ведь не было случайностью?
– Конечно, это был осознанный выбор, некий симбиоз двух профессий, который стал судьбой. При этом я постоянно учусь. Последняя моя учеба была в Высшей школе управления в Сколково в Москве. А вообще юридическое и социальное образование дают понимание норм закона и понимание людей. А когда ты понимаешь то и другое, тебе гораздо проще принимать решение и формулировать свою позицию, выстраивать свою линию, взаимодействовать с властью.

– Кто вас главным образом поддерживает в жизни?
– Это прежде всего моя мама Валентина Васильевна. Именно она дала мне возможность воплотить все задуманное в жизнь, ни от чего не отговаривала, ни в чем не ограничивала. И всегда радовалась и продолжает радоваться как моим достижениям, так и моего старшего брата. Также я очень благодарен моему наставнику Андрею Борисовичу Толстову. Я звоню ему, когда возникают сложности в работе: он всегда подскажет, как правильно сделать. А если в жизни есть какие-то проблемы, всегда звоню, чтобы посоветоваться с мамой. Благодарен моей супруге Надежде Александровне: за то, что она терпит тот образ жизни, который веду, что много времени уделяю людям, которые во мне нуждаются, мои отлучки, длительные командировки. За воспитание моих четверых сыновей.

– А как воспитываете их вы?
– Думаю, что воспитывать детей нужно своим примером. Недавно стал привлекать своих сыновей к волонтерству. На фестивале парусного спорта они помогали нынче с радио­управляемыми лодками. Им это очень понравилось! Сейчас определяемся, кто из них поедет на парусный фестиваль в Ижевск. Одним словом, мои дети становятся соучастниками всех процессов, которые происходят в моей жизни и в профессиональной деятельности. Чему я, конечно же, очень рад!

– О ваших увлечениях еще хотела бы спросить!
– Люблю водить машину, мотоцикл. Есть небольшая яхта, снегоход, на котором катаю сыновей. Когда-то любил охоту. Но в последнее время понравилось просто бродить по лесу, оставаться наедине со своими мыслями. Нравятся сплавы, когда на неделю остаешься без связи, когда никто не беспокоит. Ну, а потом, конечно, снова включаешься в работу, решаешь проблемы, которых немерено. И если говорить в целом: я счастливый человек!

– Евгений Константинович, у вас много наград. А какая самая дорогая?
– Наверное, Благодарность Президента России Владимира Путина за активную общественную деятельность. Смотрю на нее и думаю: «А что дальше?» И понимаю, что дальше – это все та же работа на благо людей, на благо страны. Конечно же, воспитание детей, чтобы они выросли достойными сыновьями своей страны. Разве могут быть у человека иные цели?

Ирина ГИЛЁВА
Фото автора

Сегодня наш гость – Любовь Малышева, член Союза художников России. Мы общались в мастерской художницы, среди её прекрасных картин.

– Любовь Викторовна, в мае этого года в выставочном зале «Пермский период» состоялась выставка ваших работ. Пожалуйста, расскажите о ней!

– Первым делом хочу поблагодарить вашу газету за интерес к моему творчеству! Что касается выставки, о которой вы спросили, она посвящена 30-летию моей творческой деятельности, она называется так: «По России с любовью». Здесь были представлены картины, которые я писала в разные времена года не только в самых разных уголках Пермского края, но и в других регионах: от Карелии до Алтая. Однако хочется сказать и о тех выставках, которые ей предшествовали. Так, в Полазне открылся прекрасный выставочный зал, и я решила, что их нужно поддержать! Также
в Краснокамской картинной галерее состоялась наша совместная со студийцами, с которыми я занимаюсь, выставка. Это стало для них таким импульсом к их самостоятельным творческим работам! В Пермской библиотеке имени Пушкина организовали совместную выставку с художниками из Горнозаводского района. В выставочном пространстве «Другие круги» организовала небольшую выставку, которую назвала так: «Там, где все для сердца мило». Я посвятила ее своей малой родине –поселку Ильинский. Она длилась всего две недели, но ее посетили более двух тысяч человек.

– Все свои работы вы создаете на пленэрах, то есть на открытом воздухе. И даже на морозе работаете!
– Да, пленэры – это самое главное для меня! Хотя они, конечно, иногда бывают экстремальными. Так, в конце апреля, когда снегу вдруг навалило по колено, мы еще с одной художницей, Еленой Николаевной Журавлевой, выехали в дорогу, в Горнозаводский район. Она была за рулем. Думали было отказаться от поездки, но моя коллега настояла на ней. Это было что-то невероятное: почти шесть часов мы стояли в пробке на Чусовском мосту! Другие художники приехали на следующий день, когда внезапно выпавший апрельский снег почти растаял. А вот я успела с утра пораньше написать неплохой, на мой взгляд, этюд. Он сейчас находится в кабинете директора завода «Аккерман-цемент».

– Интересно узнать: как приходят идеи для ваших работ?
– По-разному бывает! Мы, художники, много ездим, много видим, замечаем и отмечаем то, что, может быть, не видят другие. А мы ведь живем в таком удивительном, величественном месте: тут и горы, и леса, много рек. Мои друзья из Татарстана говорят, что они готовы отмахать 800 километров, чтобы написать здесь свои картины. А у меня однажды под утро возникла такая идея: написать триптих – «Баллада о Пермском крае». Так появились три мои картины: «Кама», «Вишера», «Чусовая». А сейчас хочу написать серию картин под условным названием «Умытый город». Две из них уже готовы. Это городские улицы после дождя: чистые, светлые, со сверкающим, умытым асфальтом.

– Писать природу вы любите больше всего, хочу узнать, почему?
– Я из семьи нефтеразведчиков, родилась в поселке Ильинский, на берегу Обвы. Мы много ездили по всему Пермскому краю, а значит, я, будучи ребенком, все время видела природу: леса, реки, поля. Все это впитывала в себя и запоминала. Семья потом переехала жить в Ножовку Частинского района, а затем в Краснокамск. Здесь я пошла в художественную школу. Тут отдельная история. Однажды с девчонками, когда выпал первый снег, лепили из него снеговиков, еще какие-то фигурки. И вдруг одна пожилая женщина из подъезда, такая интеллигентная немка, сказала моей маме: «А ведь у Любы отличные способности! Ее нужно отдать в художественную школу!». Так и получилось.
Разные бывают у людей дороги. А у меня она была совершенно прямая: после Краснокамской художественной школы поступила в Свердловское художественное училище. А потом, на мое счастье, в Перми в 1992 году открылся Уральский филиал Академии живописи, ваяния и зодчества имени Илья Глазунова, и я поступила сюда. То есть почти
15 лет училась тому, чем занимаюсь сейчас. Радуюсь тому, что художников, выезжающих на пленэры, становится больше. Хотя, не скрою, есть некоторая ревность: писать красоты нашего Урала, наши места приезжают художники из Москвы, Петербурга, других регионов. С одной стороны, считаю, что именно мы, местные художники, должны прославлять величие нашего края!
С другой стороны, радуюсь, что и российские художники приезжают к нам, пишут здесь прекрасные картины.

– Своих учителей помните?
– Конечно же, помню! Один из моих учителей – Александр Павлович Атаманов. В нас, детей еще тогда, он вложил очень много задора, бодрости, творчества. Считаю, что именно благодаря ему я стала художником! В Академии у нас преподавал рисунок народный художник Александр Петрович Зырянов. Также очень благодарна Тимофею Егоровичу Коваленко, у которого я защищала диплом. Академическая школа живописи ведь очень сдержанная по цвету, по тону. А мне всегда хотелось ярких, сочных тонов, за что меня нередко ругали. А он меня не ломал, помогал, защищал!

– Любовь Викторовна, а какая у вас самая памятная выставка?
– В Москве, в Государственной Думе. Эту выставку под названием «Роман с Уралом» открывал Геннадий Андреевич Зюганов. К этой выставке я постаралась подготовить альбом из своих работ, и те, у кого он сохранился, до сих пор благодарят. Говорят: «Когда бывает плохо на душе, полистаешь твой альбом, и становится лучше, легче, светлее!». Эти слова очень дорогого стоят! Отмечу также, что эту выставку посетили многие депутаты Госдумы, в том числе и Владимир Жириновский, светлая ему память. Ему я также подарила альбом своих работ.

– В апреле этого года вместе с другой пермской художницей Ксенией Козловой вы ездили в Луганск. Рисовали в госпитале портреты раненых бойцов. В детском доме для ребят проводили мастер-классы. Почему вы туда решили поехать?
– Неравнодушные люди не могут остаться в стороне от того, что там сейчас происходит. Конечно, на боевых позициях мы не были. Но были в госпитале уже выздоравливающих ребят, которые уже и шутили, и что-то рассказывали.
Мы живем в то время, которое, как говорится, выбрало нас. Около десяти портретов ребят сделали и им подарили. Они нас так благодарили! Говорили: «Какое счастье, что Россия пришла нас спасать». Мы также съездили в детский дом, в котором живут сироты, родители которых погибли. Провели мастер-класс, подарили фломастеры. Они были очень счастливы!
Мы также встретились с председателем Союза художников Артемом Фесенко, договорились о совместных выставках, пленэрах. Это уже на 2026 год запланировали.
Мы постоянно общаемся с героями Донбасса. В минувшем году в муниципальном Дворце вручали портреты тем, кто там участвовал. В мае общались с родственниками тех, кто там воевал, из Кудымкара. Мне присылали письма, фотографии, и я писала портреты.

– Любовь Викторовна, вы объехали почти весь Пермский край, запечатлевая его красоту. А какие у вас самые любимые места?
– Очень люблю Кунгур, Добрянку, Чердынь, Горнозаводск. Очень понравилась поездка на плато Кваркуш – это такое не­обыкновенное место! Но нравится также и другие регионы посещать. Так, в середине мая выезжала в Татарстан на Всероссийский пленэр художников в знаменитое село Мингер. Это очень красивое и живописное место. Сделала много интересных этюдов. Один из них подарила организаторам пленэра.
И – кроме того, что рисую сама, вот уже на протяжении
25 лет с удовольствием преподаю живопись и рисунок в Пермском техникуме промышленных и информационных технологий. Передавать свой опыт молодому поколению считаю очень важным для себя! За это время вырастила немало творческих личностей, которые трудятся в самых разных областях культуры.
Среди других увлечений – это моя любимая дача на берегу Нытвенского пруда. Я не слишком большой фанат садоводства, но тут как-то буквально под дождем сажала семена морковки, свеклы, лука.

Ирина ГИЛЁВА
Фото автора

Сегодня наш гость – преподаватель кафедры журналистики Пермского государственного национального исследовательского университета, режиссёр документального кино Ольга Аверкиева. Взгляд её камеры направлен прежде всего на социальные темы.

– Ольга Игоревна, расскажите, пожалуйста: как начинался ваш путь в режиссуру?
– Я, наверное, класса с шестого мечтала стать режиссером, правда, театральным. Учась в девятом классе, пошла в театр-студию «КОД» к Марине Андреевне Оленевой. Потом поступала в московские вузы на режиссера: в ГИТИС, в школу-студию МХАТ, в училище имени Щепкина. К сожалению, безуспешно. В результате поступила на философский факультет ПГУ, проучилась там почти год и ушла. Поступила в Пермский институт культуры: Павел Печенкин как раз набирал свой первый курс режиссеров документального кино. Хотя в ту пору я понятия не имела, что это такое! С другой стороны, в искусстве я немного разбиралась и обожала кино! Моя мама, доктор филологических наук, профессор кафедры мировой литературы и культуры Пермского университета Нина Станиславовна Бочкарева, много чего мне рассказывала и показывала с детства. Благодаря этому культурному багажу я успешно сдала вступительные экзамены в мастерскую Павла Печенкина. Уже после первой «Флаэртианы» стало понятно, что это мое, и что наш регион в плане документального кино очень сильный, что именно здесь я смогу реализоваться и сказать свое слово.

– О чем были ваши первые работы?
– Вместе с моей подругой-сокурсницей Ольгой Бадиной мы пытались разобраться, зачем на территории Центрального рынка построили церковь. Вспомнили, как Иисус Христос из храма выгонял торгашей.
А здесь такое! Мы подходили к людям и спрашивали их мнения. Честно говоря, подходить к незнакомым людям вообще-то было страшновато: неизвестно, как отреагируют. Тем более что мы еще неопытными студентками были, много чего не знали. Но все-таки мы себя преодолели, и первый учебный репортаж получился. Параллельно с учебой я с первого курса работала на киностудии «Новый курс». А потом у Бориса Караджева, который снимал фильм «Эвакуационный роман», освободилось место ассистента режиссера. Именно тогда началась моя профессиональная деятельность. Если Павел Анатольевич Печенкин привел меня в документалистику, то Борис Яковлевич − в профессию.

– Один из фильмов, который вы сняли самостоятельно, называется «Я выбираю Пермь». Как он снимался и кто был его героями?
– Здесь я рассказываю о людях, которые решили не уезжать из Перми, а реализовать себя в родном городе. Героями фильма стали Александр Жунев, светлая ему память, Дмитрий Жебелев, создатель фонда «Дедморозим», Константин Никоноров, организатор велопробегов, а также девушка-ветеринар. Они рассказывали о себе, о своих делах, о том, чем для них ценна Пермь. Невозможно забыть слова Жунева: «Родная земля нас питает!» Этот фильм, да и другие тоже, можно посмотреть в интернете, в группе «Пермь как фильм» ВКонтакте, где рассказываем о пермском кино.

– В фильме «Вырваться. История любви» говорится о подростках из детских домов. Как он создавался?
– Фильм создавался с участием благотворительного фонда «Дедморозим». Они как раз запустили проект «Вернуть будущее». Проблема в том, что дети с ментальными нарушениями после детских домов автоматически попадают в психоневрологические интернаты. Там они живут вместе со взрослыми с шизофренией и другими серьезными психиатрическими заболеваниями. При этом зачастую выпускники детских домов имеют легкую форму умственной отсталости. Но, попав в окружение клиентов ПНИ, почти все увядают, и довольно быстро.
Сотрудники фонда «Дедморозим», увидев эту закономерность, решили попробовать дать другой путь развитию событий. Была набрана группа молодых клиентов психоневрологических интернатов с легкими ментальными нарушениями, и их зачислили в Кунгурский техникум-интернат в поселке Садоягодное. Два года они там учились по специальности, связанной с садоводством. Ребята жили в общежитии вместе с другими учениками из семей, а не из детских домов. Я приехала посмотреть, как происходит учеба и как себя чувствуют ребята в более вольной среде. Спустя какое-то время обнаружилось, что одна девушка мечется между двумя парнями: то с одним, то с другим общается. Такой вот любовный треугольник образовался, и стало ясно, что кино будет. Мы два года наблюдали за героями вплоть до суда, который решал, дать им дееспособность или нет. Сейчас уже у всех героев есть частичная или полная дееспособность, все наладили и личную жизнь, но пути героев разошлись.

– Один из ваших фильмов называется «Жизнь длиною в детство». В нем рассказывается о выездной паллиативной помощи неизлечимо больным детям. Трудно было его снимать?
– Честно говоря, было непросто. Здесь мы рассказывали о сотрудниках, которые работают на выездах к таким детям: психологах, игровых терапевтах, социальных работниках, медсестрах, врачах. Мне было важно понять, что паллиативная служба делает, какую миссию несет, как можно помогать неизлечимо больным детям. Мне кажется, что мы это узнавали и прочувствовали вместе с героями. Этот фильм мы снимали больше года, и за это время ушли из жизни четверо ребятишек. А потом еще целых шесть лет мы эту картину монтировали. Слез было пролито немало. Кстати, этот фильм мы снимали в 2018 году, а за полгода до этого моя четырехмесячная дочка пережила тяжелую операцию под общим наркозом.

– Как возникают идеи для фильмов?
– На самом деле это трудно объяснимые вещи! Мы живем, видим, наблюдаем. И вдруг что-то зацепило, заставило вглядеться, вдуматься, и тогда ты начинаешь снимать. Так однажды возникла идея снять фильм о Доме ученых на Комсомольском проспекте, 49. Его построили в 1953 году специально для профессуры Пермского госуниверситета. А мы с детства жили с мамой в общежитии ПГУ, к нам приходили ее коллеги, и я засыпала под их умные разговоры. Потом я узнала о Доме ученых, в котором жили Максимовичи, Кертманы, Червинские, Усть-Качкинцевы, Матвеевы и многие другие ученые. Я прямо почувствовала общность на уровне ощущений. Так получился фильм-воспоминание детей профессуры о том времени, когда в одном доме концентрация мозгов была невероятной. В каких условиях жили ученые, и было ли им до этого дело? Как дом повлиял на судьбы его жителей?
Иногда я экспериментирую. Так появился на свет фильм о любовной истории Михаила Романова и Натальи Брасовой. Социальную тематику я продолжила в фильме «Маленькие ангелы Нины Горлановой». Это отдельное удовольствие: работать с добрейшим и талантливейшим человеком. Вообще моя профессия дарит мне этот уникальный опыт − жить разные жизни рядом с моими героями. Это бесценно.

– Вы преподаете в ПГНИУ. Какие дисциплины? И еще хотелось бы узнать: какие они, нынешние студенты?
– Преподаю документалистику, тележурналистику и документальное кино. Вы спрашиваете, какие они, нынешние студенты. Они разные, но очень интересные. И с ними хочется общаться. У них хочется учиться. Не скрою, иногда появляется желание все бросить, потому что это тяжело. Я не всегда понимаю, зачем ребята идут на творческую специальность, не имея желания творить. Но после сдачи курсовых фильмов я всегда испытываю прилив вдохновения. Удивляет в студентах, правда, многое. К примеру, они стесняются подойти на улице к незнакомым людям, что-то спросить. Как же тогда они могут стать журналистами, репортерами, документалистами? Об этом мы тоже говорим на наших занятиях.
Но я абсолютно уверена, что документальное кино полезно всем. Именно поэтому я с командой открыла киноклуб «Доколе», где мы каждый месяц смотрим неигровое кино и обсуждаем его. Анонсируем мы наши встречи в Телеграм-канале.

– Что в ваших планах?
– Проектов у меня много, большинство из которых я продюсирую. А сама как режиссер снимаю сейчас фильм под названием «Откуда я уйду» – о директоре Чердынского краеведческого музея Ирине Трофимовой. Мы с ней как-то удивительно совпали, как будто она сейчас на той же стадии профессионального, карьерного и творческого пути, задает себе те же вопросы, что и я. Это удивительно. Мне очень нравится снова снимать длительное наблюдение за героем. Ирина перевернула с ног на голову весь музейный комплекс Чердыни, сюда хлынул поток туристов. У нее много идей и проектов. Например, она совместно с парфюмерами создала линию чердынских духов с запахами Пармы.

– Как вы любите отдыхать?
– Очень любим путешествовать по краю, по России с семьей. Люблю наблюдать за реакцией моей семилетней дочки Марии на все эти наши передвижения. Она сравнивает города и всегда говорит, что Пермь – самая лучшая.

Ирина ГИЛЁВА
Фото из архива
Ольги Аверкиевой