Николай Трухонин – поэт и стендапер (актёр, выступающий в комедийном жанре). Он стал известен в 66 лет.
Именно в этом возрасте Николай начал активно писать стихи и стендаперские приколы. На писательстве Николай не остановился – пошли выступления. Много выступлений, на разных площадках Перми. Николай буквально завоевал публику. Теперь у него даже есть своя аудитория. Его узнают, смеются его шуткам, аплодируют, на него приходят. Один видеоролик, посвященный ему, с отрывками его интервью и эпизодами выступления перед публикой собрал 85 тысяч просмотров. Это успех!
Тяжелая болезнь нервной системы (за нее в России положено давать инвалидность) настигла его в возрасте 65 лет. Что удивительно – до этого он никогда не болел. Вообще Николай удивительной судьбы человек. Начавший с работы на заводе слесарем, он смог (когда захотел этого) переменить судьбу – стать журналистом. Хотя уходить с заводской работы в ту пору было рискованно – и в плане перспектив, и в плане денег. Надо быть сильным человеком, чтобы менять жизнь. Надо быть сильным и решительным, чтобы заниматься тем, чем хочешь, не оглядываясь на обстоятельства.
– Решение сменить сферу деятельности, было, конечно, рискованным, – говорит Николай, – но теперь не представляю, как это – работать сорок лет на одном месте… Всегда любил пробовать новое.
Николай – симпатичный мужчина. Одет в пиджак, брюки. Улыбается, иногда хмурится. У него живая мимика, бойкий темперамент. Сперва сложно понять, что перед тобой человек, любящий выступать перед аудиторией и обожающий завоевывать ее своей харизмой, буквально покорять. Но через пять секунд сам попадаешь под его обаяние – и все становится ясно. Николай не привык молчать. Видимо, это тоже навык журналиста, общительного по природе профессии, он постоянно говорит, рассказывает о своей судьбе, об искусстве, о стихах, о стендапе, о своих юморесках, о творческой работе, о семье, о…
– Как давно вы пишете стихи? – спрашиваю я.
– Около полутора лет, – отвечает он.
– Не так давно. Но вы же писали раньше?
– Да, писал юмористические рассказы. Разные. Их публиковали. Но стихи – впервые.
– Как это случилось? То есть как вы начали писать стихи? Что послужило спусковым механизмом?
– Я не знаю. В какой-то момент они стали приходить, а я записывать. Тоже со стендаперскими шутками. Долго смотрел на стендап по телевизору, подумал, что тоже смогу так. О своей жизни, о знакомых. Вот – начал…
Пишу каждый день одно стихотворение или больше. Приходит спонтанно, внезапно. Сперва записываю полностью. Потом доделываю. Иногда очень долго доделываю. Некоторые стихи приходят сразу набело. Некоторые долго – по капле. Как бы вымучиваешь их. Стендаперские шутки также приходят спонтанно.
Но над шуткой я тщательно думаю, не беру что попало. Шутка – сложная вещь, – говорит он, – она должна быть короткой и оригинальной. Должен быть сюжет, неожиданный поворот и философия. Иначе неинтересно. Вообще шутка – это как короткий рассказ или драма, история. Завязка, кульминация, итог.
Алексей Белобородов, организатор проекта Stend-Up Perm, отзываясь о выступлениях Николая в ряду других пермских актеров в жанре Stend-Up, называет Николая «вишенкой на торте».
Шутки
Здравствуйте. Вот в моем детстве – это мороженое по 13 копеек, кино по 20 копеек, газировка по 3 копейки. В концов концов неубиваемые кеды «Два мяча».
Их носили неделями, не снимая.
* * *
Но особенно бабушка не любила, когда дедушка спрашивал:
– А у нас дети будут?
– Да будут, будут. На следующей неделе. Когда пенсию дадут.
– То есть, получается, что стихи и стендаперские приколы пришли одновременно?
– Да. Это был такой прорыв, хотелось заниматься чем-то, двигаться вперед, развиваться.
– Что было потом?
– Потом я решился выступить, позвонил в клуб стендапа и попросился на выступление.
– И как это было?
– Я пришел. Ждал своего часа. Потом вышел на сцену и всех покорил. Вообще выступление – сложная вещь. Можно по глазам отслеживать – заходит людям юмор или нет. По глазам видно: либо горят (значит, интересно), либо стеклянные, равнодушные. Бывает очень по-разному…
Вообще перед каждым выступлением меня охватывает дрожь, трясет, волнуюсь. А вот в первый раз этого не было.
Интересно, что некоторые шутки Николая посвящены современным реалиям, а некоторые – советским, однако на публику, присутствующую на чтениях, они все равно воздействуют, хотя средний возраст зрителя (как и выступающих) – 25 лет.
– У меня, знаете, сформировался свой стиль, – продолжает Трухонин, – и, видимо, меня так и запомнили: черная шапочка, черный костюм, бумажка в руках. А вообще я тщательно простраиваю свои выступления, у меня четкий план. Людям нравится, единственное, что пока я не могу, – взаимодействовать, переговариваться с аудиторией, отвечать на реплики, парировать какие-то возгласы, вышучивать зрителей, как это другие опытные стендаперы делают. Не научился еще. Может, придет со временем.
Со стихами то же самое – позвонил, связался, выступил. И на литературно-поэтическом фестивале «Компрос» много раз выступал, и у культуртрегера Евгения Гусева на «Чтивых вторниках». При чтении стихов ощущения другие совсем. Там зал так не загорается. Наши поэты скучновато читают.
Стихов много разных у меня, они в меру ироничные, шутливые. Есть стихи о поэтах и поэзии. Осмысление поэзии – то, с чего обычно начинают писать только взявшие в руку перо авторы.
Есть про Пушкина, рассуждения о дуэли.
Метаморфозы
Заплету я в веревочку нити,
Что судьбой управляют не зря,
К Черной речке скорей проводите,
Не пугают дуэли меня.
Заряжу я свинцом пистолеты,
Поклянусь, что не дрогнет рука,
Когда встану на место поэта,
Не должна прерываться строка.
Загляну я в глаза дуэлянта,
В них горит неземная тоска,
Вызов, брошенный без вариантов,
Завершается кровью стрелка.
Дымным облаком ярость вскипела,
Дуло плюнуло пулей тотчас,
А в ответку другая летела,
И столкнулись, и пыл в них угас.
Завершился сон книгой поэта,
К новым строфам велик интерес.
Может, в жизни другой на планете
Промахнулся в поэта Дантес?
О темах.
Про темы для стихов – это вообще главный вопрос любого сочинителя. Я пытаюсь использовать любые возможности. В этом плане легче всего любителям путешествий. Что ни город – то стих. С одной стороны, это так, а с другой, тексты получаются почти идентичные, ведь возят туристов по одним и тем же маршрутам.
У меня любое событие вызывает поток мыслей – и в нем, как вспышка: вот оно, слово, выражение, понятие! Звучит достойно для стиха. И я, не делая резких движений, чтобы не расплескать содержание, записываю то, что осталось в памяти.
Иногда темы появляются в разговорах совершенно посторонних людей, сейчас громко разговаривают по телефону, так что посторонние слышат все.
Понятно, что домашние дела, дети – источник тем.
Я довольно часто использую такой метод: прошу кого-нибудь из знакомых дать четыре совершенно разных слова или восемь. А мне предстоит сочинить с ними всеми стихотворение. Бывает, получается интересно.
– Помогает ли творчество в борьбе с вашим физическим недугом?
– Да, это очень помогает, тонизирует, заставляет развиваться и двигаться вперед. Я всегда любил пробовать новое. Помню, в детстве занимался изобретательством, ракеты запускал во дворе. И вот сейчас новое – это творчество и выступления. Не люблю остановок в пути, люблю движение. Сейчас вот ремонт затеял в квартире – выбрасываю старую мебель, выкидываю ненужные вещи, чтобы открыть дорогу новому.
Я вспоминаю Николая на сцене. Там он – совершенно особенный человек. Там он преображается. Пропитывается энергией выступления. Остается собой и одновременно становится кем-то другим. Это потрясающе. Это великолепно. Это называется сценический образ.
Владимир Кочнев
