«Амелия» – звучит красиво, но по сути страшно. Это – врождённое отсутствие конечностей. С этим диагнозом родился австралиец Ник Вуйчич. В качестве мотивационного оратора он побывал в 55 странах. Этой весной Ник поднимал дух россиян, а в это время дома его ждали беременная жена и маленький сын.
Мало кто помнит, в России был свой подобный герой. Григорий Журавлёв жил в царской России и писал иконы кистью, зажатой в зубах. Причём делал это в лучших традициях классического искусства. Ценой собственного здоровья он расписал стены и свод храма в родном селе Утёвка.
Потерять всегда страшнее, чем не иметь. Алексей Талалай из Белоруссии лишился конечностей в 16 лет, подорвавшись на мине II Мировой. Сегодня ему 32 года. Он занимается строительным бизнесом, благотворительностью, водит машину и имеет чёрный пояс по карате. Но, несмотря на занятость, находит время для своих троих «архаровцев». Возможно, не сломаться в критической ситуации ему помог пример своей землячки Зины Туснолобовой.
Намного трагичнее оказаться в таком состоянии женщине. Когда грянула война, Зина, не раздумывая, пошла в школу медсестёр. В 1942 году она была зачислена санитаром боевой службы в стрелковый полк действующей армии. Конечно, было страшно, но долг – спасать! – гнал под пули.
В феврале 1943 года возле станции Горшечная, когда рота сдерживала попытки гитлеровцев вырваться из кольца окружения, тяжело ранило командира. Зина, подползая к нему, почувствовала сильный толчок в бедро и острую боль. Девушка поняла, что ранена, но продолжала ползти. Только убедившись, что командиру уже не помочь, она словно потеряла саму себя – сознание куда-то уплыло. Очнувшись, увидела склонённое над ней лицо немца. Видя, что девушка жива, тот принялся остервенело добивать её сапогами и прикладом. Зина снова провалилась в темноту. Её нашли спустя сутки разведчики. Санитар боевой службы вмёрзла в розовый от крови снег. Кожа лица висела клочьями, а руки и ноги страшно почернели. Из снега её вырезали ножом.
Во фронтовом госпитале Зина перенесла 8 сложных операций. Из-за гангрены руки и ноги пришлось ампутировать. Для дальнейшего лечения её эвакуировали в Свердловск.
Никто не видел Зину плачущей. Своё отчаяние она держала в узде. Напротив, сама утешала раненых. Для этого просила переносить себя из палаты в палату. Никто не знал, что творилось в душе девушки, о чём она думает. А Зина, вспоминая свою жизнь, отца, про себя думала: хорошо, что он не дожил и не увидел её такой.
…Когда ей было 12 лет, её отец – красный командир и полный Георгиевский кавалер – попал под репрессии и был выслан на строительство Беломорканала. Семью судьба закинула в холодный сибирский Ленинск-Кузнецкий. Спустя 6 лет отца повторно арестовали и расстреляли. Тяжесть утраты 18-летняя девушка несла молча. Такой характер. В то время она трудилась химиком-лаборантом в тресте «Ленинскуголь». В этот период жизни произошла её встреча со статным красавцем Иосифом Марченко. Их дружбу прервала война. Иосифа, как кадрового военного, сразу перебросили на Дальний Восток.
Написать жениху Зина отважилась только спустя 8 госпитальных месяцев. Письмо, написанное под её диктовку медсестрой, заканчивалось так: «…Не хочу быть тебе обузой. Забудь меня. Прощай». Зина была уверена, Иосиф не останется один – война сильно перекосила соотношение мужчин и женщин в пользу последних.
Днём и ночью девушку терзали фантомные боли, но она всё же решилась ещё на одну операцию. Ей разделили кости левой руки и обшили их мышцами. Этим подобием двух пальцев Зина училась брать предметы, причёсываться и даже листать страницы.
Над госпиталем шефствовали комсомольцы завода «Уралмаш». Как-то в обеденный перерыв в цех внесли носилки. Лежащему на них помогли подняться. Это была Зина. Её срывающийся от волнения голос эхом отзывался в большом и холодном пространстве цеха:
— Друзья! Мне 23 года. За 8 месяцев на фронте я вынесла с поля боя 128 солдат и офицеров. Сейчас у меня нет ни рук, ни ног. Я не могу ни воевать, ни работать. Мне очень трудно и очень больно оставаться в стороне. Я прошу вас – сделайте за меня хотя бы по одной заклёпке для танка!
После собрания рабочие решили выпустить сверх плана к концу месяца 5 боевых машин. Они сдержали обещание.
Однажды Зине передали треугольник письма. «От Иосифа Марченко» — с волнением прочла она и подумала: «Ну вот и всё». Зина развернула листок и с бьющимся сердцем стала читать: «Милая моя малышка! Бедная моя страдалица! Нет такого горя, нет таких мук, которые бы вынудили забыть тебя. И у радости и у горя мы всегда будем вместе…» Последнюю строчку Зина прочла сквозь пелену слёз: «Крепко люблю тебя, твой Иосиф». Это письмо будет храниться в их семье всю жизнь.
Из Свердловского госпиталя Зина была направлена в Московский институт протезирования. Тут она стала учиться делать первые шаги. А однажды, надев манжетку на короткий обрубок правой руки и закрепив в ней карандаш, Зина сама написала письмо-обращение к фронтовикам. Его напечатала фронтовая газета «Вперёд на врага!» Судьба девушки глубоко взволновала воинов, ежеминутно глядящих в лицо смерти. Её призыв «Отомстите за нашу кровь и за мою исковерканную жизнь!» был услышан – на броне танков, стволах миномётных орудий и фюзеляжах самолётов появилась надпись, сделанная белой краской: «За Зину Туснолобову!» С фронта на адрес института протезирования хлынул поток утешающих и поддерживающих писем.
В 1944 году Иосифа переводят с Дальнего Востока на передовую. Идут наступательные бои. В одном из них Иосиф был тяжело ранен в ногу и после длительного лечения демобилизован по инвалидности.
Их встреча произошла в Ленинск-Кузнецком, куда мать привезла Зину из Москвы. В этом странном существе с торчащими обрубками рук и ног, с осунувшимся лицом в шрамах совершенно не угадывалась прежняя круглолицая улыбчивая Зина. Но, видимо, чувства Иосифа имели небесное происхождение. Это была предопределённость судьбы, о которой писала Ольга Берггольц: «…не на радость взял за себя, не по воле взял, а любя».
Молодые занимали одну комнату в коммунальной квартире. Бытовые условия – типичные для того времени, к тому же соседка была больна туберкулёзом. Однако радостное известие о предстоящем пополнении семьи перекрыло все опасения и трудности. Родился здоровый мальчик, следом за ним – второй. Два братца – Славик и Толик. Старший уже уверенно топал сам, когда его сразила непонятная болезнь. Следом заболел младший. Вскоре родители похоронили своих сыновей. Это горе стало для них безутешным на всю оставшуюся жизнь. В порыве его они подались на родину Зины.
В Полоцке, взяв ссуду, сами построили дом. Но это место оказалось на пути весенних разливов Двины, и Иосифу каждый раз приходилось спасать сначала жену, а потом и скарб. Но именно в этом злополучном доме родился сын Вовочка. Позднее, по заявлению Зины, семье Марченко выделили другое жильё. Конечно, Зина со спокойной совестью могла бы сидеть дома, занимаясь хозяйственными делами, с которыми она вполне освоилась – по дому «ходила» на попе, стряпала, топила печь, штопала и даже приспособилась вдевать нитку в иголку. Надев протезы, могла помыть пол. Но домашнее затворничество противоречило её потребности быть нужной людям. Как депутат горсовета и член горкома партии она активно помогала землякам в решении насущных вопросов – найти жильё, достать лекарство, привезти дров… Её выступления на предприятиях, в школах, на радио всегда оставляли глубокое впечатление, а маленький Вова, которого она всюду возила с собой, добавлял слушателям ярких эмоций. Владимир Иосифович Марченко вспоминает:
– Я не замечал, что мама инвалид. Не обращал внимания ни на ее увечье, ни на шрамы, которые остались после того, как немец избил ее прикладом. Как к своей маме относятся? Так и я. Маму же любят не за красоту.
Журналистов Зинаида Михайловна принимала «на дому». Бывало, в один день их приезжало несколько человек.
— Иногда домашние хлопоты брали на себя бабушка или деревенские девушки-работницы. Да и папа умел сам и борщ сварить, и котлеты сделать, и даже мороженое. Но в основном мама справлялась сама.
Иосиф Петрович занимался огородом, садом, ухаживал за скотиной – поросёнком и кроликами. Держал кур. Был он человеком уважаемым – директором артели «Пищевик», но и очень скромным – журналистов избегал и к роскоши никогда не стремился. Со слов сына, «ни разу с работы ни одной конфеты не принёс».
— Сколько себя помню, — продолжает рассказ сын, — отец трогательно заботился о матери. Первый цветок, первую ягоду всегда нёс ей. По дому помогал. На нём была большая нагрузка. Я думаю, она чувствовала его любовь. Когда нужно, протезы ей пристёгивал и каждые 4–5 лет возил её в Московский институт протезирования.
В 39 лет Зинаида Михайловна родила дочь Нину. Сама, будучи беременной, пришла в роддом и поднялась на протезах на 4-й этаж.
Владимир Иосифович часто вспоминает родителей. С годами ему открываются новые грани их достоинств.
– В 1957 году маме присвоили звание Героя Советского Союза. Я мог не служить в армии, ведь родители – инвалиды. Но мама настояла в военкомате, чтобы я служил.
Сегодня Владимир Иосифович – пенсионер, много лет отдавший «Полоцкгазу», где трудился на руководящих должностях. Он бывший спортсмен – к.м.с. по водным лыжам. Дочь работает инженером. Сестра Нина Иосифовна – швея. Вырастила двоих сыновей.
Зинаида Михайловна Туснолобова-Марченко умерла в 59 лет и была похоронена на лютеранском кладбище Полоцка. Иосиф Петрович скончался через 7 лет. На его могиле стоит надгробие с надписью: «Бескорыстно жизнь прожившему».
Мария ПАРШАКОВА
