Я, Мария Петровна Малахова-Кошкина, родилась в 1939 году в с. Юрово Брянской обл. Трубческого р-на. Наше село было оккупировано немцами с 6 октября 1941 г. по 19 сентября 1943 г. (из архива Брянской обл.)
Немцы поселились в нашем доме, а мы – мама и трое детей – жили в неотапливаемом амбаре. Младшая сестра умерла от холода и голода. Немцы съели домашних животных, запасы овощей и сожгли все постройки. Осталась хата со сломанными дверями и разбитым окном. Дедушка забрал нас в свой домик с земляным полом и одним окном. В 1941 г. еще давали что-то из овощей, а в 1942–1943 гг. уже не было ничего.
Вначале немцы старым людям оставляли хоть что-то, нашему дедушке с бабушкой оставили корову
(т. к. она была старая), а в 1942 и ее съели. А корова наша кормила пять семей.
Помню такой случай. Маму каждый день угоняли на работу, в доме нечего было есть, и она, видимо, утром сходила к родителям и принесла кувшин молока. Мы спали, не видели, а немец это увидел. Когда мама ушла, он стал стучать в дверь, в окно. Мы проснулись и испугались, сидели тихо. Он стучал, потом открыл дверь, зашел в хату, подошел к печи и показывал, чтобы мы слезли. Мы с сестрой слезли. Стоим, трясемся. Он спрашивает, есть ли яйко. Сестра сказала, что нет. — Молоко есть? — Нет. Он открыл шкафчик, взял кувшин, вылил молоко в котелок, пальцем подозвал нас к себе. Сестру избил резиновой дубинкой так, что у нее на спине остались красные рубцы, а меня стукнул два раза и приказал: «Марш на печку!». Мама ночами дула сестре на спину, обкладывала листьями, думала, что не выживет, – выжила. По ночам, после действий партизан, немцы совершали налеты на дома. Один чем-то освещает, другой держит оружие над мамой и кричит: «Где муж? Говори, где спрятала партизан, а то будем стрелять». Часто сгоняли людей к логу и держали малых и старых целыми сутками. А с обеих сторон лога выставляли пулеметы.
Еще помнится случай: партизаны подорвали машины немцев. Так они ночью согнали жителей в колхозный сарай, двери заколотили, поставили охрану, хотели всех сжечь, но кто-то с охраной расправился, а всех людей увели за 3 км в ямы в горах. Голодные, босые, сидели мы там несколько дней, а затем вернулись в село. Кого-то убили, но большой расправы не было, они под конец меньше зверствовали. Бывало и такое, что уедут из села, а через несколько дней возвращаются.
Или вот такой случай, в котором я сама участником оказалась. Прибегает наш двоюродный брат и говорит: «Манька, Юлька, собирайтесь, пойдем в ельник по ягоды и грибы. Я сам видел, как немцы все уехали в околицу». И пошли мы с ним и его бабушкой. Собираем ягоды, едим с листьями, а бабушка говорит, что нельзя ягод есть много на голодный желудок, лучше пойти набрать грибов, мама хоть суп сварит – и сама поест, и вас накормит. Брат был старше сестры, они с бабушкой быстро поднимались на гору, а меня сестра тянет за руку, ругается, я же еще мала. И вдруг пулеметная очередь. Стрельба. Мы с сестрой кубарем скатились вниз – и домой. Оказывается, немцы засели в ельнике, бабушку сразу насмерть, а Толика легко ранило в ногу. Он очень боялся немцев. Когда они его окружили, у него случился разрыв сердца – умер. А у тети Марии было 7 детей, и все умерли, оставался живым восьмой – Толик. Как она несла своего мертвого последнего сыночка!..
Помню, как угоняли молодых девушек и парней в Германию, как насиловали женщин, а потом их детей дразнили «немец, немец». Многое запомнилось. Но про это все тяжело не только писать, а и вспоминать.
…Война еще продолжалась, почти каждая семья нашего села получила по одной и даже по две похоронки, но страхи от издевательств немцев закончились. Жизнь была тяжелая. Пахали землю, вместо лошадей впрягались люди: трое впереди тянут плуг, а четвертый управляет. Зиму жили на овощах и хлебе из дубовых листьев. А летом прибавлялись грибы, ягоды, крапива, лебеда и т.д.
Однажды весной посадили огород (резали по одному ростку), есть было нечего – грибы, крапива, лебеда еще не выросли. Мы с сестрой пошли на колхозное картофельное поле, насобирали половинки, которые лежали на земле – зеленые-призеленые. Очистили и сварили. И хотя они были очень горькие, но мы их поели. Мама пришла с работы, а мы все зеленые и говорить не можем. Увидев очистки, она все поняла и побежала к фельдшеру. Мы отравились, но он нас спас, а маме сказал, что если бы еще полчаса – и нас бы уже не спасти…
Война подходила к концу. Председатель собрал всех женщин: «Прибирайте, чистите, чтоб все горки перед своим домом были чистые до самого лога. Чтоб ни одного фашистского предмета (каски, кружки и т. д.) не осталось в нашем селе. Будем готовиться к встрече победителей». Взрослые прибирались в домах, а дети выметали горки и жгли мусор. Я с ребятами снесла весь мусор в кучу, и стали мы раздувать огонь. Он не разгорался. Я наклонилась и начала дуть на него. Огонь разгорелся, но, видимо, в мусоре оказался неиспользованный патрон. Он взорвался, и осколок поранил глаз, меня отправили в Трубчевск и далее в Брянск. Сделали операцию, а глаз ампутировали.
Или другой случай. Поехали мы с мамой за дровами (хворостом), нарубили, уложили на санки, увязали и возвращались. Провезли немного, мама упала и не может встать, а на дороге никого. Я плачу и ничем ей не могу помочь. Хорошо, что мимо шла учительница в школу, помогла маме подняться. А мама даже стоять не может, не то что везти санки. Учительница спешила на урок, дала нам хлеб и сало. Мы с мамой съели и привезли саночки с хворостом домой.
Много было таких случаев, но Бог меня спасал. Несмотря на то, что день хожу за дровами, день сушу портянки, заплетаю дыры в лаптях, лишь 2–3 дня ходила в школу, но окончила 7 классов на «4» и «5». Хотела учиться дальше, только в деревне это было невозможно. Проработала
4 года в колхозе. На мое счастье, приехал в деревню наш родственник. Мама ему про меня все рассказала. Так я и оказалась в Перми. Он увез меня в лаптях, в кофте и юбке из полотна и в зэковской фуфайке. У родственника даже на полу негде было спать. Устроилась я в детсад № 60 сторожем и дворником и сразу в декабре 1957 г. поступила в школу рабочей молодежи № 15 в 8-й класс. Закончив успешно, сдала вступительные экзамены в Пермский госуниверситет на вечернее отделение мехмата. Помню, приходила я на работу, а на кухне полно еды – хлеб, молоко и т.д. Писала тогда домой: «Я попала в сказочное царство».
…Вспомнилось мне всего лишь несколько эпизодов из оккупированного немцами детства.
P.S. Хочу выразить огромную благодарность уважаемому Ильину Олегу Владимировичу из Владимира за неоценимую помощь в моей трудной жизни, за прекрасные советы, за доброту, замечательное отношение, дружескую поддержку. Поздравляю с майскими праздниками. Желаю здоровья и долгих лет жизни.
