ЧП «Снегурочка» царила паника – рушился привычный сценарий. Накануне выезда Деда Мороза по домам позвонила Снегурочка и хриплым голосом старого морского волка сообщила, что простужена. Новость прозвучала, как гром в зимнем небе, – второй состав не был предусмотрен. Нужно было срочно искать замену. Кирилл Петрович – Дед Мороз и бывший профсоюзный работник, а ныне пенсионер –многозначительно посмотрел на Аллу Юрьевну:
— Выручайте…
Алла Юрьевна – инициатор создания ЧП и разнопрофильный предприниматель – округлила глаза:
— Где вы видели 50-летнюю Снегурочку?
— Выглядите вы намного моложе, — заверил студент Вася, подрабатывающий Бармалеем на детских ёлках.
— Что, на 20 лет? – усмехнулась Алла Юрьевна. – При такой внучке, как я, деду должно быть под 100.
— Ну что ж, загримируемся, чтобы соответствовать, — нашёл выход Кирилл Петрович, но бизнесменша перебила:
— Красивая картинка – старая дева Снегурочка с развалиной Дедом Морозом – без слёз не взглянешь! Здравствуй-те, де-ти-шки, — изобразила она старческое дребезжание и сразу посерьёзнела:
— Позвоню Ольге.
Пока Алла Юрьевна говорила по телефону, мужчины не спускали с неё глаз, полных надежды, которая вскоре разбилась об обречённый выдох босса:
— Уезжает она…
В короткую паузу вклинился рингтон мобильника.
— Да… угу … угу … угу … да. Надо с костюмами разобраться. Вася, обзвони народ – Ира… Юля… кто ещё? Подумайте, – Алла Юрьевна на ходу натягивала куртку. – Господи, помоги.
Хлопнула дверь. Пока Кирилл Петрович озабоченно изучал записную книжку, Вася накручивал диск видавшего виды телефона. Его короткие диалоги заканчивались одинаково – бросанием трубки в сопровождении тихого рычания. Накануне Нового года у всех были неотложные дела и уважительные причины. После очередной бесплодной попытки найти замену Снегурочке Вася с отчаянием схватил лежащую рядом красную шапочку, с двух сторон которой болтались две короткие косицы наподобие ушей спаниеля, и шлёпнул себе на голову так, что одна коса закрыла глаз. Глядя на Кирилла Петровича свободным глазом, молодой человек посочувствовал:
— Придётся, видно, вам одному…
— А, может, ты попробуешь?
Вася захохотал:
— Да какая из меня Снегурка! Я же Бармалей!
Он и вправду был крепко сбит, носат и слегка кривоног.
— Загримируем…
— Вам бы только гримировать! А рост куда девать?
— Да щас девки, как жерди…
— А голос?
— Бери ноту выше или молчи и улыбайся.
— Не… это – курам на смех!
Утром следующего дня дверь в ЧП распахнулась, и оттуда вышел Дед Мороз с портфелем. Он деловито направился к стоящему неподалёку автомобилю, следом, раскорячив для устойчивости ноги на каблуках, неуклюже ковыляла рослая Снегурочка. За её спиной – горбом возвышался красный мешок, гармонирующий по цвету с румянцем во всю щёку и вульгарно-пунцовым ртом.
С суровым выражением лица девица впихнула мешок на заднее сиденье машины и, ругнувшись, бухнулась на переднее. Из-под голубого кафтана с меховой оторочкой выпростались широко расставленные кряжистые колени, обтянутые белыми колготками.
— Ходишь, как горилла на ходулях, — заметил Дед Мороз, наблюдая с водительского места. – И варежки надень – клешни прикрой.
Машина закудахтала и тронулась. Начался праздничный марафон.
Удивительное дело – вначале «шли» одни мальчики. Нескладность Снегурочки, похоже, никто не замечал. Вася осмелел и расправил крылья творческого полёта.
И вот – первая девочка. Родители скромно жмутся к дверям.
— Как вас кличут, ребятки? – прогрохотал Дед Мороз.
— Я – Даша, а это – Даня.
— А сколько вам лет? – Снегурочка кокетливо склонила голову набок.
— Мне – 5, а ему – 2, — девочка очень внимательно смотрела на Снегурочку. – А вам?
— Мне немножко побольше, — тоненько захихикал Вася.
— А вас из дяди сделали? — огорошила Даша.
В первую секунду все взрослые слегка оторопели. Первым нашёлся Дед Мороз:
— Её из жирафа сделали, а потом я её увнучил!
Даша звонко засмеялась. Вслед за ней, не понимая причины, но из солидарности загыкал Даня. У дверей корчились от беззвучного смеха родители.
После обязательной программы, состоящей из шуток, загадок, хоровода и стихов, – подошёл черёд подарков.
— Вас… фу ты… Внученька, неси мешок с подарками! – скомандовал Дед Мороз.
Глядя на кумачовый мешок, Даша с сомнением спросила:
— А собак у вас нет?
— У нас собаки только ездовые, а комнатную – тебе мама с папой подарят. А мы вот – куклу, а Дане – машину.
Несколько секунд дети были поглощены игрушками, потом девочка подошла к брату и неожиданно вытащила конец верёвки, заправленной в его шорты. Другой её конец, как оказалось, был обвязан вокруг шеи брата.
— Ничего, собакой пока Данька побудет.
Даша слегка дёрнула за верёвку, и Даня, с готовностью упав на четвереньки, старательно выговорил:
— Гав – гав!
… Дверь следующей квартиры открыла моложавая бабушка.
— Сеня, посмотри, кто к нам пришёл! – весело закричала она, провожая гостей в комнату, куда влетел светловолосый мальчик, хрупкий, как комарик.
— Сеня, мы к тебе прямо из Великого Устюга на оленьей упряжке… – завёл привычно Кирилл Петрович.
Сеня, задрав голову, переводил восторженный взгляд с Деда Мороза на Снегурочку и обратно. Эта непосредственная детская радость каждый раз была подарком самодеятельным артистам. Её отсвет ложился на лица взрослых.
Когда Сеня с выражением выкрикнул последние строчки стихотворения, в дверном проёме внезапно возник седой взлохмаченный старик в инвалидной коляске. Моргая красными веками, он с удивлением смотрел на ряженых.
— Дед Мороз… А я думал, из Совета ветеранов пришли… — слабо улыбнулся старик.
— Папа, какой Совет ветеранов! Это к Сене – Дед Мороз! Зачем ты встал? Иди ложись.
Женщина лихо развернула коляску и повезла вглубь коридора.
— Да пусть дедушка с нами… — начал было Кирилл Петрович, но коляска уже свернула в боковую комнату.
— А вы завтга пгидёте? – прокартавил Сеня.
…В лифте ехали молча. Остриё радости слегка притупилось. Сели в машину. Вдруг Вася дёрнул ручку двери:
— Я сейчас.
Враскачку он затрусил к ближайшему супермаркету, сверкающему гирляндами. Вскоре Вася с яркой коробкой пробежал мимо автомобиля и, махнув на ходу Кириллу Петровичу, скрылся в подъезде. «Старику – подарок, — догадался Кирилл Петрович. – А ведь он вместе с моим отцом мог воевать». Отца своего помнить Кирилл Петрович не мог, потому что родился в год его отправки на фронт, но в душе всегда жил образ, составленный из воспоминаний матери и старых фотографий. Как бы сложилась его жизнь, будь жив отец? Кирилл Петрович мысленно унёсся в голодное послевоенное детство, лишённое праздников и подарков.
Воспоминания прервал звук открываемой двери. Рядом, по своему обыкновению, грузно шлёпнулся напарник. Дед Мороз тут же включил зажигание – время поджимало, а следующий адрес был далеко. По дороге Вася рассказывал:
— Дед обрадовался, как ребёнок. Он на Курской дуге воевал. А у пацана родители развелись. У каждого – своя семья, а пацан с бабушкой остался…
Мимо проносился город – миллионный людской муравейник, раздробленный на судьбы.
На обочине дороги барахтался носитель отдельной судьбы. Повторяя бесплодные попытки подняться, он всякий раз заваливался обратно, но при этом не выпускал цепко зажатую в руке бутылку. Видимо, хватательный рефлекс, присущий новорожденному, дожил с ним до зрелых лет, меняя лишь точки приложения.
Кирилл Петрович пришвартовался неподалёку. Увидев выходивших из машины сказочных персонажей, пьяный забормотал:
— Дед! А я это… отдыхаю… Снегура! … какая женщина… — он хлопнул свободной ладонью рядом с собой. – Садись! Поговорим.
— Поговорим. Если захочешь, — раздался в ответ низкий баритон. Совместив его с артикуляцией накрашенного рта, «отдыхающий гражданин» горестно выдохнул алкогольные пары:
— Ох, бабы… прокуренные…
К концу дня на плечи артистов тяжёлым пледом легла усталость. Вася, скинув тесные сапоги и шевеля пальцами ног, изучал список заявок. Оставалось два не вычеркнутых адреса.
Дом 55, квартира 55. Наверное, здесь живут перфекционисты. Но дверь слегка обшарпанная и звонок, как паровозный гудок.
— Ой, проходите! – приветливо улыбалась невысокая женщина.
В просторной комнате на большом диване гости не сразу заметили субтильную девочку в цветастой косынке. Познакомились. Поля не выражала активных эмоций – была словно слегка прикрученный фитилёк керосиновой лампы. После исполнения праздничного обряда с вручением подарка Дед Мороз доверительно посоветовал:
— Поля, если в 12 часов загадаешь желание, оно обязательно сбудется. Есть у тебя желание?
— Есть, — негромко отозвалась девочка. – Чтобы у меня косички выросли.
— После химиотерапии она, — мама удерживала проступившую в глазах влагу. Поля это заметила:
— И чтобы мама не плакала.
— Я совсем не плачу, — но самовольная капля быстро пробежала по щеке, наискосок перечеркнув улыбку.
— Косички, конечно, вырастут! . Вот такие же! – Дед Мороз показал рукавицей на Снегурочку.
— Вырастут, куда им деться! — пискляво подтвердила та.
Тут произошло неожиданное. Снегурочка стянула с головы главные атрибуты своего перевоплощения – парик и шапочку, обнажив коротко стриженную башку. Правда, головной убор сразу вернула на прежнее место.
Поля смотрела с изумлением:
— Вы тоже… лечились?
— Да, меня многие «лечили»… Но волосы всё равно растут! И у тебя вырастут. А пока носи эти.
Вася надел Поле поверх косынки светлый парик. Расправил чёлку, аккуратно уложил косы:
— Вот какая ты красавица!
Девочка тихо сияла.
Город медленно погружался в сумерки, и зажигались окна, за которыми жило ожидание праздника и надежда на свою, хотя бы небольшую, частицу радости из общего мешка.
Мария ПАРШАКОВА
