Хирург, борец, художник и поэт. Ипостаси этого человека могут удивить кого угодно. Николай Михайлович Белокрылов – заведующий краевым детским
ортопедо-травматологическим отделением, врач высшей категории,
доктор медицинских наук
Его путь в профессию был стремительным и долгим, как жизнь, навсегда отданная великому призванию. Родился и вырос в Краснокамске, в рабочей семье — отец был шофером, мать контролером на фабрике Гознака. В школе учился на «пятерки», увлекался рисованием, ему нравилось писать сочинения, и он даже мечтал стать журналистом. Занимался плаванием. Как сейчас вспоминает, в том возрасте чувствовал себя совершенно уверенным в себе молодым человеком, который мог реализоваться в любой сфере деятельности. С 16 лет, достаточно поздно, начал заниматься дзюдо и самбо — и по обоим видам стал мастером спорта.
Но в 1975 поступил на лечебный факультет Пермского медицинского института. В студенческие годы увлекался иглорефлексотерапией. И уже в интернатуре попал под серьезное влияние своей специализации — хирургии.
После пятого курса женился — жена Татьяна педиатр. Параллельно с учебой начал служить в пожарной части, зарабатывая деньги на жизнь. И постоянно занимался спортом. После окончания института хотел остаться в Перми, чтобы реализовать свои чемпионские амбиции. Тогда главным хирургом области был Владимир Аристархович Черкасов, позднее ставший ректором медицинской академии. Белокрылов достал профессора просьбой о том, чтобы его оставили в городе. Хирург встречал спортсмена словами: «Ну чего тебе надо, мастер спорта по прыжкам в сторону?»
Распределили в Соликамск, куда в конце концов он поехал и отработал шестнадцать лет. Первые годы провел в травматологическом отделении. «Кости как-то ближе к спорту», — шутит теперь. Провел — это в прямом смысле слова.
Первые три года ни разу «даже за клюквой не съездил». Дежурил каждый день. Не только он, но и другие работали на две и более ставки. Летом, когда коллеги уходили в отпуск, работал в таком режиме: с утра до вечера 12 часов, с вечера до утра — 12 часов, и с утра — ещё на одну смену. Потом отдых 12 часов. И снова — полутора суток. Вывихи, переломы, травмы грудной клетки — сплошной поток несчастий. Дежурил, оперировал, накладывал скелетное вытяжение. Не роптал, соглашался на любые условия – только бы работать в стационаре, а не в травмпункте. Поскольку поставил перед собой задачу — получить хорошую квалификацию хирурга. И получил, и через три года почувствовал себя уверенно, понял, что теперь без него в стационаре не обойтись.
А в появившееся свободное время начал заниматься туризмом — ходил по горам, плавал по рекам. Там, в Соликамске, подружился с молодым тренером Николаем Павловичем Даниловым. Шесть лет помогал ему на татами тренировать ребят. Одна из учениц Данилова дважды стала чемпионом мира по самбо. Вокруг «Палыча» всегда крутился народ и под его руководством достигал невиданных вершин. Но случилась трагедия – в 2002 году на реке Колве Данилов погиб. Доктор Белокрылов до сих пор переживает эту потерю. В его кабинете — фотография друга. В одном из стихотворений Николая Михайловича я прочитал такие строки: «Есть право выбора у всех: где счастье ждёт нас, где успех? И может быть, с судьбою споря, мы просим выбора у горя…»
Доктор Белокрылов крепко скроен. Спортивные руки и плечи. Может быть, это помогает ему выносить такие эмоциональные нагрузки, которым он подвергается каждый день, с утра до вечера? Это же тотальный стресс!
— Если к работе относиться серьезно, — говорит Белокрылов, — то того цинизма, который приписывают врачам, не возникает. Переживания могут прикрываться, маскироваться, но они будут присутствовать постоянно. Повторяю — если относиться к работе серьезно. Всё очень близко к сердцу. Но без этого невозможно движение вперед… Самое трудное в профессии врача — пропускать человеческую боль через себя. Конечно, с уровнем мастерства количество стрессов снижается, ты уже знаешь, какие могут быть ошибки в том или ином случае. Но в нашем деле без ошибок не бывает, кажется, все просчитал, но иногда оказывается, что не все. Слишком сложен сам объект деятельности — человек. Природа бывает очень неожиданной.
Со временем он перешел на работу в ортопедическое отделение, продолжая совмещать её с дежурствами в травматологическом. В то время в Соликамске было сильнейшее ортопедическое отделение, достаточно сказать, что первый эндопротез в крае поставили именно там. В 90-х годах Николай Михайлович начал писать свою кандидатскую диссертацию — хирургическая тактика лечения деформирующего гонартроза (заболевание коленного сустава, связанное с разрушением хрящевых и костных структур сустава в результате износа или старения). Идея заключалась в изменении оси конечности и переносе нагрузки на здоровую половину сустава. Писал шесть лет под научным руководством профессора Александра Сергеевича Денисова, лауреата Государственной премии. Получил два патента, касающихся этой работы. В то время он взял на себя все детские травмы Соликамска, и его уже знали в Перми как опытного специалиста. Научная работа была на выходе, когда ему, рядовому врачу, предложили возглавить ортопедо-травматологическое отделение области. Пятнадцать лет назад переехал в Пермь и сразу защитил кандидатскую диссертацию.
В отделении, которое возглавляет Белокрылов, шестьдесят койко-мест, половину из которых занимают ортопедические больные с заболеваниями опорно-двигательного аппарата, врожденной патологией — косолапостью, вывихами бедра, недоразвитиями и всевозможными деформациями костей и суставов конечностей. Остальные — травматологические, с переломами и травмами суставов разных локализаций, ранениями и пр. В неделю четыре дня операционных – по четыре-пять операций. Пять хирургов. И так каждый день. И делают здесь все, кроме микрохирургии.
Когда идут такие сложные операции, как при сколиозе, хирургу приходится стоять у стола по 7–8 часов. Или на одной операции два-три часа, на другой — столько же и так далее. Физические нагрузки колоссальные. Конечно, доктору помогает спортивная подготовка, которую он прошел в молодости.
— Я все время что-то делаю, — улыбается Белокрылов, — но особых технических сложностей в моей сегодняшней работе нет. Если за что-то берешься, то уже знаешь, как это сделать, самые большие трудности случаются во взаимоотношениях с родителями, родственниками детей, поступающих в отделение. Тут же целые трагедии происходят… Особенно когда речь идет о тяжёлых врождённых патологиях, деформациях скелета и травмах. Родители не всегда представляют себе, что такое операция. Не знают, что такое реабилитационный период, как надо выхаживать ребенка. Считают, операция сделана — и проблема решена, хотя это, конечно, не так.
За этими словами — гигантский опыт врача. Докторская диссертация была посвящена врожденным и приобретенным деформациям крупных суставов нижних конечностей у детей. Деформации эти бывают самыми разными — разнонаправленными, разноуровневыми, с около- и внутрисуставными изменениями, с самыми причудливыми сочетаниями. При этом может существовать деталей и вариантов отклонений бесчисленное количество. Есть деформации верхних конечностей, вывихи и подвывихи. Кажется, даже запомнить все это немыслимо!
В 2005 году Белокрылов защитил докторскую диссертацию. К этому времени у него было уже 70 публикаций. А в настоящее время — 142 печатные работы, две монографии, 15 изобретений.
— Что такое реабилитация? – продолжает он разговор. – Это восстановление тех возможностей, которые у человека уже были, а абилитация — обретение функциональных навыков, если их ранее не было. Просто слово «реабилитация» используется шире официального значения. Возьмем детский церебральный паралич. Мы можем ребенка прооперировать, исправить деформации, но результата не получить. Попробуй заставить его ходить, передвигать ноги! Многие родители, к сожалению, быстро устают от реабилитации. Когда такой ребенок попадает в отделение, говоришь ему: «Не разработаешь, будешь лежать до конца месяца!» Смотришь — уже через неделю начинает двигаться. Значит, до того не хватало ему правильной установки на разработку сустава. А тут мотивация появилась. С помощью мамы, папы, воздействия лечебной физкультуры, процедур, массажа он преодолевает какой-то барьер и получает мощный толчок к выздоровлению. Поэтому родители таких детей должны помнить: ни в коем случае не пренебрегать реабилитацией, не прекращать её раньше времени. Та же врожденная косолапость: выгипсовывается нога, проводится небольшая операция — у нас Наталья Владимировна Полякова их хорошо делает.
А дальше год-два надо носить ортопедический аппарат для фиксации стопы. Не у всех родителей хватает терпения делать это каждый день. Правда, районные ортопеды, участвующие в реабилитации, в Перми хорошие, поэтому не все дети к нам возвращаются, их «доводят до ума» на местах. В идеале, конечно, надо оставлять детей в больнице после операции, чтобы в период реабилитации они находились под присмотром оперировавшего их ортопеда.
Возможно, в детской больнице
№ 15, куда мы сейчас переезжаем, такая возможность у нас появится. Но когда родители дотошно, до последних тонкостей исполняют то, что говорит им врач, эффект бывает поразительным! Ребенок начинает ходить, двигаться, приобретать новые навыки — у него и голова начинает развиваться, он совершенствует свои психические функции, становится более контактным, начинает осваивать пространство.
Сам Николай Михайлович с женой Татьяной вырастили троих детей. Марина, младшая, выпускница географического факультета Пермского университета. Средний сын Алексей тоже стал доктором, а старший Виктор реализовал ещё одну мечту отца.
— После седьмого класса меня даже послали во всероссийский пионерлагерь «Орлёнок», куда собрали ребят с творческими увлечениями — художников, кинооператоров, фотографов, — вспоминает Николай Михайлович, — на два месяца! Я работал карандашом, акварелью, писал маслом. Теперь старший сын окончил Санкт-Петербургскую художественную академию им. барона А. Л. Штиглица, стал дизайнером.
Видимо, в роду Белокрыловых заложено что-то такое, художественное. Понятно, хороший хирург не может обойтись без развитого воображения. Он – творец!
— Чем более человек универсален, чем больше у него возможностей, тем лучше, — говорит Николай Михайлович, — случается, во время операции представляю себе, словно все это уже знаю, возникает эффект «дежавю», будто во сне видел, как все это делаю.
Вот так — он даже во сне работает. Как ангел-спаситель, человек с фамилией, будто специально для него придуманной.
Юрий АСЛАНЬЯН
